Время от времени кто-нибудь встает с вечерней трапезы, выходит на улицу и идет, и идет, и идет. . .
Потому что где-то на Востоке стоит святилище.
А его дети сетуют, как будто он умер.
И еще один, который умирает в своем доме,
Остается там, среди тарелок и бокалов,
Чтобы его дети вошли в мир
В поисках того святилища, которое он забыл.
Как страшно, что то, что мы не делаем в удивительном приключении этого путешествия, придется делать нашим детям, потому что они будут ограничены нашим печальным примером или перегружены тем, что им придется делать это за нас? В последнем разговоре со своим умирающим отцом, самым лучшим, мягким и добрым человеком, которого я когда-либо встречал, я сказал ему в иррациональный, незапланированный момент: "Папа, я пошел и надрал тебе задницу". Я сказал это в знак благодарности и благословения. Он недоуменно посмотрел на меня. Я на мгновение подумал, что он все понял и гордится мной. Но когда я размышляю об этом спонтанном моменте, у меня возникают сомнения. Насколько то, что я делал, расширяя границы и путешествуя по неизведанным странам, было компенсацией за его непрожитую жизнь или, точнее, сверхкомпенсацией, чтобы помочь искупить гнет его жизни?
Несмотря на этого хорошего человека, я должен спросить, как много в моей жизни было действительно моим, а не каким-то призрачным планом, вытекающим из его. Я вспоминаю, как во время футбольного матча в колледже я намеренно ударил коленом крайнего, который опустился, чтобы блокировать меня, и, не справившись, заехал в меня ногами и ударил по голени. Когда судья выбросил желтый флаг и дал моей команде пятнадцать ярдов за неспортивное поведение, я был горд этим моментом. Насколько эта извращенная гордость объясняется компенсацией за пассивную, непрожитую жизнь моего отца? Когда моя взрослая жизнь была потрачена на расширение возможностей других людей через образование, писательство, терапию, преподавание – насколько это компенсация за нереализованный потенциал жизни моего отца? Почему мое детское "я" стало бы так сильно ориентироваться на задачу расширения прав и возможностей, если бы в глубине души оно не пришло к выводу, что исцеление окружающей среды имеет решающее значение и для его собственного выживания? Насколько это природный талант, служащий природному призванию? Я все еще пытаюсь разобраться во всем этом. Дифференциация различных уровней психики, которые задействованы во всем, что мы делаем, требует времени, терпения, а зачастую и мужества. Эти вопросы тревожат всех нас, но читатель должен задать их, чтобы обрести свободу в тот драгоценный момент, который есть сейчас, в тот момент, который на короткое время принадлежит вам.