Изображение в люминаре сменилось новым: в бархатной черноте пространства плыла эскадра боевых кораблей; ощерившиеся иглами пушек, в ауре силовых полей, в чёрных точках киберов-камикадзе, дремлющих в ожидании боя на магнитных стартовых направляющих, корабли провели маневр и построились треугольником. Вершина его была нацелена на созвездие Девы.
В правом углу экрана побежали строчки секунд: 7, 6, 5… 1, 0. Время остановилось; звёзды горели, как свечи; эскадра из семи кораблей готовилась принимать бой. Звуки реквиема, печальные. Из пустоты в полупарсеке от головного крейсера выплеснулось что-то огромное, бесконечное, отливающее серебром стали, погасило звёздные свечи, растянулось быстрой петлёй и замкнуло корабли в сферу.
Первым ударил флагман; чёрные осы киберов-камикадзе вырвались из своих гнёзд и подхлёстываемые плетьми пламени ринулись в объятия смерти. Они лопались, как воздушные пузыри, так и не долетев до цели.
Заработали корабельные пушки; лиловые облака взрывов заполнили пространство экрана. Лучи смерти, подобно стрелам Зевеса, летели под звуки реквиема и били наугад в пустоту.
Вселенная превратилась в ад.
Потом всё разом исчезло, экран стал пуст. Слабо горели звёзды, голос их навевал сон.
Они пели про златокудрую вульву, мелодия набегала волнами, тяжёлыми песчаными волнами марсианских морей. Веки отяжелели. Надо было встать и уйти. Заставить себя подняться, разорвать паутину звёзд, но воля моя уснула, таяла, словно воск, а кровь превращалась в ртуть.
Кто-то тихо дышал мне в затылок. Стена за моей спиной сделалась податливой, мягкой. Я чувствовал сквозь тихую дрёму чьи-то осторожные пальцы – они гладили мою шею, медленно забирались за воротник, расстёгивали пуговицы рубашки, лёгкая, словно сон, ладонь, касалась моей груди, ласково придавливала сосок, отпускала, перемещалась ниже.
Я почувствовал кожей упругую струну языка, влажную мякоть губ, – как они играют, поют, выводят на моём теле понятные и простые слова под музыку любви и желания…
Я проснулся от звуков и голосов, увидел свою одежду, комом лежащую на полу, поднялся; в куполе никого не было. Серый экран люминара светился мёртво и холодно. Звуки доносились снаружи.
Влез ногами в комбинезон, натянул рубашку, застегнул пуговицы, оделся.
Осторожно подошёл к двери; она была приоткрыта: из овальной щели смотрели на меня темнота и холодные глаза звёзд.