избраны. Заботиться. Ободрять. Направлять. И Указывать на ошибки, как бы болезненно для всех сторон это ни было. Никакого
удовольствия мне это не приносит.
– Меня Направляет и Ободряет Фомин, – сказала Шаховская угрюмо. – Также он Укажет, если сочтёт нужным. Не думаю, что это причинит ему боль. Из-за дурацкой-то газетки? С чего бы? И кстати: удовольствие доставляют. – Она пожала плечами в ответ на непонимающий враждебный взгляд. – Радость приносят, удовольствие доставляют, а счастье – дают.
– Ах, ну если такой знаток русского языка говорит… – Ольга Павловна улыбнулась, осознав своё преимущество. – Жаль, что такого знатока обременили дурацкой газеткой, а он не считает нужным отнестись к делу серьёзно хотя бы потому, что существуют Долг и Обязанности. Разумеется, Катя, вам этого не понять. Эти вещи понятны только тем, кто Строит Смыслы, Укрепляет Государственность и на Своих Плечах Несёт ответственность за страну.
В глубоком анамнезе у Шаховской были поколения, которые только тем и занимались, что строили, укрепляли и несли на плечах. Она сама, коли на то пошло, не думая, по инстинкту брала на себя ответственность каждый раз, когда та сваливалась под ноги.
Белая, как бумага, Шаховская сделала шаг назад и изготовилась.
Внутренне посмеиваясь, я решил не вмешиваться. К моему изумлению, Вася рассудил по-иному.
– Ольга Павловна, – выпалил он, отвлекая внимание, – у меня вопрос по «Берегу».
«Вася!» – предостерегающе сказал я.
«Что “Вася”? Не могу я смотреть, как они её сейчас на лоскутки растащат».
– Васнецо-ов, – протяжно говорит Ольга Павловна, от которой не укрылся смысл манёвра.
«Ты решился быть рыцарем в крайне неудобное время», – говорю я.
«Для этого нет удобного времени, – говорит мне Вася. – Не зудите под руку, Константин Петрович, меня и без того трясёт».
Ну скачи, Бова-королевич, подумал я сам для себя. Покажи алакампань.
И Вася показал.
– Ольга Павловна, – проныл он, – помогите! Заблудился в трёх ракитах.
– В трёх соснах, Васнецов, – машинально поправила Ольга Павловна, и я не мог не одобрить Васину смекалку. Это был самый дешёвый способ взаимодействия с начальницей: показать себя слабым, глупым, неуверенным. Риск – если Ольга Павловна была в настроении терзать, никчёмность жертвы её не расхолаживала, – как правило, оправдывался.