Наоборот, быть может вам стоит внять совету любого из тех малолетних сетевых браминов в трехсотдолларовых леггинсах и сделать ровно то, за что вы сами только что пытались навесить на шею автора целую гирлянду из собачьих голов – а именно повернуться лицом к своему альтер-эго, этому облезлому, меланхоличному, трусливому, раздираемому противоречиями, снедаемому беспричинной неудовлетворенностью истеричному ничтожеству, этой скорбной, плешивой, смердящей, покрытой гноящейся коростой, истязающей себя немотивированным самобичеванием тошнотворной горгулье, и задать ей тот самый-распресамый, архинаиглавнейший вопрос: «Объясни-ка, чучело: на кой черт ты уговорило меня выложить мои последние двенадцать с полтиной за самый дешевый вариант этой книги в мягкой обложке? Насколько удачна эта наша с тобою, так сказать, инвестиция?»
Ну что же, ответ на него вы совсем скоро узнаете. Но не раньше, чем в моем внутреннем рекурсивном кинотеатре перестанут крутить этот маленький дурацкий флешбэк – иначе вы ни в жизнь не разберетесь, что там к чему, ясно?
Короче: малец, то есть я, подходит, в смысле подхожу к реке, и ставлю корабль на воду. Он плывет некоторое время по течению, затем цепляется за водоросли и замирает на месте. Я пытаюсь этот корабль освободить, кидая в него камешки, но он уже слишком далеко от берега. А тетя Джулия, значит, и говорит:
– Я думаю, тут нужен ветер. Давайте подуем!
Я, естественно, начинаю дуть изо всех сил, но ничего не получается. Тетя Джулия хитро так улыбается и продолжает:
– Ну, раз ветер нам не помог, тогда…
Так, стоп. Хватит с вас пока. Добавлю только одно: пусть в это и очень непросто поверить, но именно здесь, на берегу реки Джеймс в Вирджинии, и прямо в этот самый момент произошло нечто ужасное, нечто такое, что и привело к череде тех самых, знаменитых, леденящих кровь событий, которые описываются на страницах этой – и не только этой, но многих, мно-о-огих… нет, не так… мно-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-огих книг!
Ну что, сосунки? Вам уже стало страшно?
В которой извращенца выведут на чистую воду
На пороге моей крошечной манхэттенской квартирки стоял тощий, всклокоченный, красноглазый субъект в плаще, и бессмысленно таращась на меня в упор, продолжал давить на кнопку звонка.
– Отпусти, – сказал я ему, морщась от пронзительного визга, который по мнению маркетологов «Дженерал Электрик» не отличен от утренней соловьиной трели, – дверь давно открыта.