Одну за другой Лидия медленно расстегнула молнии на бедрах. Избавившись от той части комбинезона, которая покрывала верхнюю часть ног, она осталась в длинных узких сапогах и тонких кожаных стрингах. В ее движениях присутствовала изумительная кошачья пластика, как, наверное, и в любом другом по-настоящему хорошем стриптизе, но было в них также и нечто паучье. Танец Лидии отличался невозможным вроде бы сочетанием невинной девичьей непосредственности, медлительной грации и хищной неумолимости.
Иногда она проделывала странные движения предплечьями и кистями рук, которые неприятно отзывались у меня в желудке. Точнее всего будет описать их так: она словно бы ткала в пространстве кокон высотой примерно в человеческий рост. Как раз тогда-то и возникало то самое паучье ощущение – но каким-то образом именно это делало ее танец таким необыкновенно возбуждающим!
Даже не надейтесь добиться от меня сведений насчет того, сколько всего стриптизов я видел за свои двадцать с небольшим, и верно ли вам показалось, что вроде бы вскользь, между делом было упомянуто, будто кое-кто не прочь заняться любовью с какой-нибудь легкомысленной паучихой, выпади ему такой шанс? Скажу лишь одно: с тех пор, как из руки Адама выпало надкушенное им яблоко, навряд ли хоть один мужчина видел что-либо более прекрасное и болезненно-вожделенное, чем эта девушка, которая постепенно раздевалась сейчас прямо передо мной!
Тем временем Лидия опустилась на колени у самого края сцены – как раз на таком расстоянии, что мне было достаточно наклониться вперед и протянуть руку, чтобы дотронуться до нее. По-прежнему не глядя на меня, она медленно расстегнула молнию по всей длине левой руки до самой шеи и отбросила рукав в сторону, обнажив смуглое плечо. Линия, идущая от мочки уха до тонкого запястья, показалась мне воплощением божественного – или же дьявольского – совершенства.
– Не смотри на нее так пристально, просто скользи рассеянным взглядом, – вдруг отчетливо услышал я очень спокойный голос, показавшийся мне знакомым.
Я механически обернулся, но никого рядом не увидел. Выходило, что голос прозвучал в моем уме. Я не особенно этому удивился, потому что сейчас все мое внимание было поглощено одной только Лидией, которая теперь расстегивала молнию на другой руке.
Вот уже оба ее плеча были обнажены, и она, придерживая спадающий топ комбинезона на целых полдюйма ниже, чем требовалось, чтобы я не сошел с ума – впервые взглянула на меня!