На протяжении последних трех лет он сидит дома и из-за болезни не может оперировать. Выйти на пенсию его вынудил тремор рук.
– Я как-нибудь разберусь. Не переживайте за меня, – прошу родителей. Чувствую звонок телефона, смотрю на экран и вынуждено прерываю беседу. – Скоро вернусь, – говорю поднимаясь из-за стола.
Выхожу на балкон и только после этого принимаю вызов.
– Марк! Ты где? – крайне эмоционально интересуется друг.
Никита говорит достаточно громко, он взбудоражен.
Интересно, что же такого случилось, почему мой друг так сильно завелся? Скворцов сейчас совершенно не похож на себя.
– Что у тебя? – спрашиваю сохраняя внутреннее спокойствие. Я не стану поднимать голос в доме родителей и вызывать чрезмерный интерес к беседе, ведь отец не по своей воле вышел на пенсию. У него не осталось выбора.
Если бы он мог оперировать, то не вылезал бы из операционной! Для отца его болезнь отдельная боль.
– У Кирилл Саныча необычный случай, – воодушевленно сообщает. – Ты такого еще ни разу не видел! Приезжай давай.
– Ты прикалываешься? Сейчас? – удивляюсь хмурясь. – Поздно уже. Пока до вас доберусь, так вообще!
– Без тебя тогда будем думать, – грозится мне. – Такой шанс выпадает раз в жизни!
– Да ну, – не верю ему. – Что-то дико сомневаюсь в редком и необычном случае, с которым не могут справиться, – хмурюсь.
– Сомневайся или нет, дело твое, – не успокаивается друг. – Но я сейчас в медцентре у Игнатова и просто в шоке, – признается. – Представляешь, случайно зашел и попал на такой случай классный!
– Я завтра к нему заеду и мы поговорим, – обещаю Нику. – Сегодня, увы, никак. Я у родителей, – все-таки сообщаю ему.
– Ааа, – протягивает. – Тогда все с тобой понятно. Можно даже не пытаться.
– Ну да, – киваю ухмыляясь. – Ничего, завтра послушаю все, что вы там насовещали.
Смеемся.
– Давай, бро, – прощается со мной.
– Пока, – говорю и отключаюсь.
Вдохнув поглубже свежего воздуха, открываю балконную дверь и возвращаюсь к родителям. Сегодняшний вечер я должен провести здесь.
Обещал.