Ошалело смотрю на неё.
Ощущения, надо признать, незабываемые. Настолько дерзко со мной никто не разговаривал. Никогда.
Радует только то, что сейчас мы здесь наедине находимся. Покойный Генрихов, будь он неладен, не в счет.
Заткнуть бы ей рот хорошо известным всем способом, только вот в морге у меня не встанет.
– Тебе разве не передали? Я буду присутствовать на вскрытии. Можешь начинать, – награждаю её самым серьезным взглядом, на который только способен.
Сам с себя в шоке. Не думал, что ещё когда-нибудь изъявлю желание вернуться в следственные органы. Много лет назад, учась на юридическом факультете, я проходил практику в местном Управлении СК и после окончания ещё несколько лет посвятил службе.
Когда вся верхушка региона жрет с твоих рук, восстановить документы труда не составляет.
– Если так, то прошу, – кивает, приглашая подойти к столу, на котором лежит труп Генрихова.
Она даже не удивилась? Странно.
– Даже не спросишь, как я здесь оказался?
– Кто я такая, чтобы Вам запрещать? Если Вас пропустила охрана, и начальник следственного управления подписал удостоверение, то… Пожалуйста.
Заноза в заднице, а не девчонка! Она всё так же отвешивает в мой адрес глубокий кивок. Прижимает при этом ладошку к груди.
– Ты прочла рекомендации? – уточняю, хотя и без того знаю ответ.
– По закону никто не вправе оказывать давление на эксперта при составлении заключения. Я, как и все мои коллеги, несу уголовную ответственность за содержание документов, подписанных мною. Поэтому… – склонившись над телом, она пожимает плечами. – Я напишу в заключении то, что посчитаю нужным, а дальше уже разбирайтесь сами, Олег Викторович.
Возразить что-либо не успеваю, потому что девушка, включив диктофон и снарядившись инвентарем, приступает к вскрытию. Для меня не новость, что внутреннему исследованию подлежит три полости: черепа, грудная и брюшная. Но то, с каким хладнокровием она производит секционные разрезы и извлекает органы, несомненно поражает.
– Если с телом по Вашему приказу проводили какие-либо манипуляции, то зря, – спустя некоторое время разрывает повисшую тишину, разглядывая обескровленную сердечную мышцу. – Можете уволить своего спеца. Он зря получает зарплату.
– О чем ты?
– Когда я приехала на место преступления, оказалось, что труп уже увезли. Ясно же, что не просто так? А теперь стала понятна причина, – отвечает спокойно. Берет сердце в руки и как ни в чем не бывало направляется его взвешивать. – Ножевые ранения были нанесены посмертно. Грудная клетка превращена в месиво с целью скрыть первое – смертельное – ранение.