– Их невозможно найти? – в голосе Клавы вспыхнула паника. Долго изображать из себя русскую бизнес-вумен она оказалась не способна.
– Их можно найти, госпожа Белозерская. Но на это потребуется время и ваш юридический представитель в Женеве.
– Спасибо, мой представитель свяжется с вами в ближайшее время. Акции тоже исчезли? Ячейка АОС/FG-660035.
– Минуту… Банковская ячейка под этим номером числится за господином Белозерским с 15 февраля 1995 года. Согласно последнему распоряжению клиента, в случае его смерти, содержимое ячейки может проверить или изъять только его супруга, госпожа Белозерская, лично, посредники не приемлемы. Банк не имеет права вскрывать ячейку, просматривать или пересчитывать ее содержимое.
– Вы хотите сказать, не знаете, есть там что-нибудь вообще?
– К сожалению, это так, госпожа Белозерская. Приезжайте в Женеву, я всегда буду рада вам помочь.
– Спасибо, Елена, вы мне уже помогли.
Тошнота подступила к горлу, давление резко падало. Владимир перепрятал от нее деньги в пятницу, когда она играла с детьми в бадминтон. Переводил и хмурился, глядя на ее ноги. Подтверждал код нового счета и мучился неспособностью удержать при себе эту женщину.
Он принял решение, точно и быстро. Он больше не верил в ее невлюбчивую рассудительность, не доверял неверной «фамильные капиталы». Он испугался: она ограбит его детей. Поверил, что промотает состояние вместе с «альфонсом». А прощальное письмо, полное доверия и нежности… Переписать не успел.
Заграница нам не поможет. Или поможет, но поздно. Банки уйдут за бесценок. При значительном расхождении дебита с кредитом, квартиры и дачи тоже. Ни для кого не секрет, что при срочной продаже недвижимости цены значительно падают. Кроме того, она выплатит около миллиона друзьям и родным, согласно «последней воле». Надо спросить, когда эту волю следует выполнить.
Как случалось в минуты отчаяния, закололи кончики пальцев – предынфарктный синдром, преследующий ее с детства. Боли в груди усиливались, признаваться в слабости секретарю не хотелось.
Ключи от сейфа, шкафов и ящиков письменного стола Виктория Львовна передала ей с утра. У Владимира тоже болело сердце, где-то здесь должны быть лекарства… Бумаги, только бумаги, ни одного пузырька. Нечеткая фотография парня в надвинутой на глаза бейсболке, отпечатанная с компьютера на желтом листе бумаги, концентрические круги на физиономии и дырки от дротиков, размусолившие бедолаге нос. Зачем Владимир хранил этот мусор?