Прохладный воздух был насыщен запахами сырости, крови, металла и дыма. Вокруг него молча двигались люди – шли, поднимали что-то, волокли раненых, осматривали убитых. Всё это они делали молча. Лишь стоны изувеченных нарушали гнетущую тишину. Так бывало всегда после битвы – воины будто теряли дар речи. Они старались не встречаться друг с другом взглядами, каждый осмысливал произошедшее наедине с самим собой. Олег знал: даже самым закалённым дружинникам, побывавшим в этой огненной круговерти, нужно время, чтобы прийти в себя.
Боковым зрением княжич заметил массивную фигуру Весемира. Воевода, прихрамывая, медленно приближался к нему, перешагивая через тела павших, не разбирая, кто свои, кто чужие.Он двигался тяжело, опираясь на толстую палку, больше похожую на вырванное с корнем дерево средних размеров, чем на трость.
– Эй, Весемир! – недовольно окликнул его Олег. – Что я говорил? Не запаздывать! А ты где пропадал? Нас чуть не опрокинули!
– Да нигде, княжич, – устало отозвался воевода, подходя ближе. – Там, где мы обходили, – низина. Грязь – жуть! Дожди несколько дней подряд лили, всю землю развезло. Копыта вязнут, быстро не продвинешься.
Олег покачал головой.
– Да… Это мы не учли. Ладно, главное, успел. А с ногой-то что? – Он кивнул на бедро воеводы, испачканное засохшей кровью.
Весемир перевёл взгляд на рану.
– А, это? – пробасил он небрежно. – Дротик, чтоб его! Как только врезались в драку – сразу и получил. Вонзился аккурат выше колена. Глубоко вошёл, зараза. кровь всё никак не останавливается.
Олег пристально посмотрел в лицо воеводы.
– С такой раной не навоюешься. Лекарю покажись, – нахмурившись, произнёс он.
Весемир отмахнулся и со вздохом уселся рядом, вытянув пострадавшую ногу. Дружинному врачу и без него хватало забот – битва выдалась жестокой.
– Уже почти стемнело. Может, лучше было бы дождаться утра? В ночном бою радости мало, – задумчиво произнёс воевода, оглядываясь.
– Нет, Весемир, – покачал головой княжич, продолжая чистить лезвие меча. – Лес этот всего полверсты в глубину. А за ним река – Зыть. По её берегу и тянется эта узкая полоса деревьев. А сразу за ней, недалеко отсюда, – брод. Единственный на много вёрст вверх и вниз, до самого Змежда. Мы шли по следу банды несколько дней, но только сейчас нагнали. Дай я им ночь – переправились бы на другой берег, и конец делу! Всё награбленное с собой бы уволокли. Ты ведь знаешь – за рекой наши руки связаны.