– Вы хотите сказать, что мы тоже виноваты? – удивилась Тереза.
Он посмотрел на нее своими пронзительными голубыми глазами и задумчиво отвел взгляд.
– Я попытаюсь донести Вашу идею об обоюдных переговорах до всех действующих сторон конфликта, – Тереза учтиво поклонилась ему.
– Я рад, что вы понимаете меня, – он улыбнулся, и ее сердце наполнила радость, которой она не испытывала даже при рождении своего первого сына. – Но вы здесь одна, тогда как все знают, что мне важно видеть просителей лично. Или остальные боятся моих решений?
«Сейчас или никогда!» – подумала Тереза Шаут и продолжила вслух:
– Они боятся того, что не смогут принять Ваше видение мира. А главное, что это станет очевидно для Вас.
– Это и так очевидно, раз их здесь нет, – Сын немного устало провел рукой по лицу, и смазанная пыль оставила разводы, напоминающие боевую раскраску. – Напомните всем, что я не решу их проблемы, пока они не хотят отдать их мне лично. Скажите, что, если их не устроит тот мир, который я построю, я верну его им прежним. Они же видят, что мне не нужна власть.
– А что Вам нужно? – тихо спросила Тереза.
– Чтобы во всех проснулась любовь, и тогда войны исчезнут сами собой, – он еще раз провел рукой по вспотевшему лицу, и «боевая окраска» исчезла.
Тереза направилась к выходу. Теперь ей предстоит тяжелая работа – убедить глав федераций и представителей народов вступить в переговоры. Особые проблемы намечались с Андреем Левиным и Радой Йовович – представителями Северо-Восточной Федерации и Балканского Анклава.
– Вас ждет тяжелая работа, чтобы убедить Андрея Левина и Раду Йовович, – остановил ее Сын, когда она уже находилась у выхода. – Они не доверяют вашему совету, и в этом есть и ваша вина. Я буду готов встретиться с ними, если, конечно, они захотят.
Тереза застыла на месте и медленно повернулась к нему. Он пронизывал ее взглядом насквозь, казалось, ничто не может от него утаиться.
– Пророк пойдет с вами, – произнес Сын и вернулся к своей работе.
После этих слов с подоконника энергично спрыгнула молодая высокая девушка – «Пророк Всевышнего», «Святая», «Светлейшая», как ее уже называли. Ее внешность невольно притягивала взгляд: идеальная дуга черных бровей над самыми выразительными янтарными глазами, которые когда-либо видела Тереза Шаут, тонкий нос безо всякого хирургического вмешательства располагался по правилам золотого сечения, словно выточенные на мраморном лице скулы, превращавшие ее в богиню, и лебединая шея, которую огибала длинная коса цвета воронового крыла.