– Н-не трож-ж-шь! – рявкнула рядом неведомая тварь вроде и человечьим голосом, но все равно не по-людски.
Решетовская ответила ударом, но попала в воздух. Перья прошуршали над лицом, обдав теплым воздухом с прелым птичьим запахом. Всё-таки старшая ведьма была здесь не одна.
– Ты что, к столу полезла? – издевку из голоса Лешак смыло подчистую, один страх остался. – Эй, как тебя? Сиди, не дергайся! У него столешница все вещи затягивает, даже те, что надеты. Он, паскуда, все мои кроссовки сожрал. А на нас наверняка злой как аспид, мы ему мусор скармливаем, чтоб на улицу не выносить.
Огняна нащупала стену рядом со столом и едва не застонала от облегчения, садясь на пол и прижимаясь к ней спиной. Бросила рядом наплечник, руки на коленях сложила. Вгляделась пятна, что были мебелью и Зоряной, прищурилась, да так и не разобрала.
Ничего. Она подышит немного и обязательно разберётся, как здесь жить надобно. И – чем черт не шутит! – может, даже выживет.
Она всегда выживает. Лет с двенадцати. Дружки родителей-бражников не обидели её ни разу – сбегала, из рук, почитай, вырывалась. Её не забили нагайками купцы, у которых она украла хорошенький кожушок, – увернулась, расхохоталась, схоронилась в лесах. На большой дороге, куда Огняна пошла от голода да злости, её всё-таки поймал молодой воевода Елисей Иванович, но вместо того, чтобы отправить в околоток, забрал с собой в душегубский стан – учиться. И из плена она тоже выбралась почти что целой. Что ей какая-то темнота со спорыми на язык ведьмами и неведомыми птицами! Что ей холод около сердца и неверные ноги? Она выживет. Она получит всё обратно. Тысячу лет душегубы ходят через Колодцы к ненашим – с помощью и за помощью. Не может быть, чтобы ни один без волшбы не оставался, и чтобы ни один из того не выбрался.
За стенками перестали ругаться, смеяться начали. Крылья снова прошуршали над ухом, и птица села где-то неподалёку.
– Ж-ж-р-р-а-ть? – поинтересовался все тот же страшный и непонятный голос прямо над ухом.
Решетовская дёрнулась и рявкнула:
– Отзови свою тварь, не то шею ей сверну ненароком.
– Уйди от нее, Воробей, девочка дикая, – вздохнула Зоряна. – Небось, в своей стае всех волков перекусала.
– Кам-м-м-амбер-р? – гневно проскрежетало теперь уже сверху. – Р-р-рать пер-р-р-рекатная!
– Яська сыру принесет, обещала.