Разрисованный парень закатил очи горе. Вдохнул. Выдохнул. Махнул нестриженными волосами. Протянул с тоской в голосе:
– Здравствуй, племянница. Что тебе нравится? Сладкое? Соленое?
– Ягодное, – хитро прищурилась Решетовская.
Татуированный кивнул и убрел без слов за черную дверь. Душегубка проводила его взглядом, качнула ногой и безмятежно поинтересовалась:
– Так что ты там, Зоряна Ростиславовна, про лекарей говорила?
Ясна глянула на подругу с прищуром, и та отвела глаза.
– Зоряна Ростиславовна? – настойчиво и очень ласково повторила Решетовская.
В коммунальном коридоре вдруг стало очень тихо. Совсем тихо, как на погосте.
– Не будут тебя лечить, Огняна Елизаровна, – наконец, в тон ей ответила старшая ведьма. – У меня муж лекарем был, первым из лучших. Он через эти проклятые колодцы мотался столько раз, что я со счета сбилась, сыновей укачивая. Мы на золото, что ему Вервь за то лечение от своих щедрот отсыпала, дом резной выстроили, конюшню, коней купили. Коней… Коней, твою кикимору налево… – с дикой тоской в голосе повторила Зоряна.
Ясна мгновенно стекла со стула, села перед Зорей на грязный пол, взяла подругу за руки. Лешак вцепилась рыжей в ладони, всхлипнула. Пробормотала глухо: «Это ж я мальчиков верхом учила…» Замолчала и уставилась сквозь Огняну. По щекам у нее ливнем хлынули слезы.
– Осуждённых волшебные не лечат, Огняна, – неожиданно жестко сказала Яся. – И детей, от тяжких хворей умирающих, тоже. И не учат ненашинских лекарей травничеству. И не сеют семена волшебных растений, что могут сойти за неволшебные. Ничего из того, что века назад обещано было. Лекарей сюда отправляет Вервь и только к богатым, очень богатым. Деньги с них получает огромные, и когда бы только деньги! А с лекарей клятву берет, чтоб в тайне все держали. Или правды им не говорит, особенно, пока горячи да молоды и во всё верят.
– Но душегубы… – начала Огняна, чувствуя, как жаркий протест сдавливает грудь. – Они…
– Нет, что ты, – поспешила уверить её Ясна. – Вервь же себе не враг. Душегубы, если узнают, с чем лекари ходят, с чем послы – они Вервь на ниточки распустят. Их работа честная. С ними тоже лекарей посылают иногда – других. Которые не замарались ещё. И всё крыто…
Это был удар – сильный, болезненный.
Ради колодцев ифриты, не договорившись с великим князем Игорем, затеяли войну. У них не было своих путей к ненашам.