Отец волновался, искал её, звонил. «Она твоя мама, – говорил он. – Она больна».
Отец писал днём, когда Диего был в лицее. Потом они гуляли по ночному Парижу. «Тебе не холодно?» – часто спрашивал отец, предлагая свою куртку. Он станет писателем, как отец, а в лицей больше не пойдёт. Может, некоторое время поживёт у Лесли Бланш в Рокенбрюн около Монако, она его приглашала. У неё дом на Лазурном Берегу, отец оставил его ей, когда они развелись.
Однако прошло три десятка лет после трагического ухода родителей, и только тогда Диего написал книгу.
Он назвал её «S., или Надежда на жизнь».
На «S» на французском начинаются слова solitude – одиночество; suicide — самоубийство; silence – молчание.
Несколько лет назад в день 30-летия смерти Гари в Рокенбрюн был открыт бюст Ромена Гари.
А в Вильнюсе на углу улиц Басанавичяус и Миндауго поставили бронзового мальчика с галошей – дань истории Гари, эпизод из романа «Обещание на рассвете», в котором Ромен описал свою первую любовь в 8 лет. Он был готов на всё ради любви, но девочка попросила его съесть галошу, и он съел.
Роман Касев, известный миру как Ромен Гари, родился в Вильно (теперь Вильнюс). Этот город принадлежал то Российской империи, то Польше. Мать – Мина Касев, красивая стройная женщина, была актрисой, но где, в каком театре играла, неизвестно. Кажется, какое-то время они жили в Москве, потом вернулись в Вильно. Там Мина открыла шляпную мастерскую, которая переросла в салон французских платьев.
Но совершенно точно то, что Мина страстно хотела, чтобы её сын стал полноценным гражданином Франции и смог реализовать себя. И хотя во Франции в те годы процветала ксенофобия, по сравнению с антисемитской Польшей и Россией она казалась землёй обетованной. Мать обещала сыну жизнь в свободной счастливой стране, где он сможет стать известным писателем, дипломатом или военным. Она часто повторяла эти слова, и Роман слушал их так, как другие слушают сказки, и верил ей.
Мина готовила сына к возвращению домой, где он может стать человеком. А домом была Франция.
Она нанимала учителей французского языка, рисования, музыки, пения, балета, фехтования, верховой езды, тенниса, чтобы выявить таланты, которые, возможно, спали в маленьком Романе. С огорчением пришлось признать, что таланты, если и были, то не проснулись. А может, их и не было. Тем не менее кроме русского и польского к 12 годам Роман, высокий сероглазый подросток, хорошо говорил по-французски, много читал французских и русских классиков и каждое утро писал рассказы и повести, стараясь найти свой стиль и сюжет. Он также искал литературный псевдоним и жалел, что такие прекрасные имена, как Виктор Гюго или Жюль Верн, уже заняты.