Он не любил музыку и не умел петь. На концерты не ходил, но с удовольствием посещал картинные галереи во всех странах, где бывал, хотя рисовать так и не научился.
– Ты будешь красивым, – обещала ему мать. – У тебя будет много женщин, они будут обожать тебя. Ты должен быть галантным.
По её просьбе бывший польский танцор научил восьмилетнего кавалера шаркать ножкой и целовать дамам ручку. Роман, одетый в бархатный костюмчик и с огромным бантом на шее, успешно проделывал это с дамами, которые приходили в салон французских платьев Мины Касев. И дамы умилялись, а некоторые смущались от такого обхождения.
Будучи студентом, а позже дипломатом, Роман ловил себя на том, что сдерживает непроизвольный порыв наклониться и поцеловать руку даме.
Мать старалась заработать на приличную жизнь, как могла.
Салон Мины Касев пользовался большим успехом, особенно после того, как его посетил Поль Пуаре, великий французский кутюрье и парфюмер. Объявления о визите француза были расклеены по всему городу.
– Поль Пуаре, Поль Пуаре, – восторженно щебетали молодые дамы, рассаживаясь на жёстких сидениях в небольшом зале салона.
Невысокий старичок – бывший актёр – за небольшую плату и выпивку согласился изобразить великого кутюрье. Надев парик, повязав шейный платок и опрокинув стаканчик польской водки, поднесённый Миной, он вошёл в зал и, грассируя: «Bonsoir», – обошёл дам, целуя им ручки и шепча по-французски: «Très joli, très joli». Потом пошёл к выходу, сопровождаемый и направляемый Миной.
Заказы на платья, сшитые по французской моде, посыпались на малочисленный персонал салона Мины Касев как из рога изобилия.
Роман тем временем учился в школе, где говорил по-польски.
– И когда ты поедешь во Францию? – спрашивали его старшие учащиеся. – Ты уже выучил «Марсельезу»? Спой!
Он пел. Они смеялись. Однажды он услышал, как кто-то из учеников сказал за спиной: «Бывшую кокотку никто во Францию не пустит!» – все покатились со смеху. Дома за ужином он рассказал это матери. Она молча смотрела, никак не реагируя на его слова.
– Ты поел? – спросила Мина, когда он закончил ужинать. Он не успел ответить. Она вдруг размахнулась и дала ему пощёчину. Он вытаращил глаза: мать никогда его не била, никогда голоса не повышала.
– Твою мать оскорбили, – закричала она, – а ты её не защитил? – она ударила его по другой щеке. – Я предпочла бы, чтобы тебя принесли всего в крови, со сломанными ногами и руками, но чтобы ты защитил свою мать! Ты понял? Ты всегда должен будешь защищать свою мать, ты понял?