Сулиоты не испытывали недостатка ни в провизии, ни в боеприпасах; их мужество было свежим, как никогда. Они преследовали и уничтожали осаждающих, которые, к тому же, сильно страдали от болезней, постоянно уменьшались из-за дезертирства и проклинали безумие Али, надеявшегося когда-нибудь взять неприступную скалу Сули. В сентябре 1803 года сулиоты одержали победу и триумф; но это было в последний раз, и измена совершила то, чего не могла совершить сила.
В Сули жил человек по имени Пилиос Гоосис, который однажды во время боя с врагом повернулся спиной и бежал. По обычаям Сооли, за это преступление была наказана жена труса, которой не разрешалось набирать воду в фонтане, пока все остальные женщины не наполнят свои кувшины. Это оскорбление, повторявшееся изо дня в день, приводило жену Гоосиса в ярость, и, возвращаясь домой, она выплескивала свое негодование на того, кто был его причиной. При желании Гоосис мог бы загладить свой позор, совершив какой-нибудь поразительный поступок против врага; но он предпочел месть, добытую изменой. Он тайно искал покои Вели-паши, принимал его взятки и согласовывал с ним план уничтожения своей страны.
Утром 25 сентября Вели привел в движение всех своих албанцев и двинулся к Сули. Они форсировали дефиле и начали подниматься в гору. Поднялась тревога, и соолийцы взялись за оружие; но в Сооли было всего шестьдесят человек, а в Киафе – очень мало; большая часть людей находилась в Киоонги с Самуилом. Войска паши двинулись прямо на Сооли; горстка людей, находившихся там, бросилась на них в атаку, как вдруг 200 албанцев, которых предатель Гоозис ввел ночью и спрятал в своем доме, стоявшем в конце деревни, бросились вперед и обрушились на них с тыла, а войска под предводительством Вели взяли их спереди. Против таких сил сопротивление было тщетным, и Сули стал призом паши.
Вели направил часть войск против Аварикоса, где они не встретили сопротивления: жители отступили в Киафу. Жители Самонивы также покинули свою деревню, так что у соолийцев не осталось других мест, кроме Киафы и Кионги; первая была защищена башней и окопами, а вторая сильна только своим положением на обрывистой скале. Паша обстреливал их из пушек: день за днем повторялись штурмы, предпринятые его войсками и отбитые храбрыми Сулиотами; наступил ноябрь, и осаждающие не добились никаких видимых успехов. Но голод, враг, которого больше всего боялись храбрецы, приближался; боеприпасы тоже были на исходе, и не было никаких надежд на облегчение, чтобы подбодрить их.