– Ты уже хорошо вычитаешь и складываешь! – удивляюсь я. – Много тренировался с папой, да?
Он кивает.
– Папа мне многое объясняет.
– А мама?
– Мама просто меня любит, – хихикает он, – она тоже много рассказывает, но не про математику.
– Вот как, – будто бы удивляюсь я, – раз уж ты закончил с вычислениями, не хочешь помочь мне помыть овощи?
Он кивает, поднимаясь с пола; пока я мою в одной стороне раковины куриное филе, он пытается отскрести от моркови грязь. Теперь уже почти все готовится, осталось только разобраться с сырыми овощами и хлебными сухариками.
Инара выходит из ванной, вытирая волосы; мокрое лицо, такое вроде бы круглое, миловидное, с такими же глазами и редкими бровями; у нас одинаковые уши, торчащие чуть в стороны, остроконечные. У Натана они более тонкие по строению, и смотрят совсем вниз. Но выражение у сестры необычайно серьезное, даже немного суровое, что усиляется разными по цвету глазами: правый – зеленый, а левый – карий.
– А когда родители вернутся в этот раз?
Я пожимаю плечами.
– Ты же знаешь, что дозор всегда по-разному проходит. Но думаю, что больше, чем пару дней, не пройдет.
Она кивает, расслабляясь.
– Тебе чем-нибудь помочь?
Я мотаю головой с улыбкой.
– Не переживай, можешь своими делами заниматься. Совсем скоро будем обедать.
Она кивает, уходя в свою комнату; наверняка засядет там за шитье новой юбки.
– Нили, – снова слышится ее голос в дверях, отчего я подскочила, – ой, извини… может, хочешь, чтобы я вышила тебе что-нибудь?
Я задумываюсь, все еще следя за тем, как Натан моет овощи, а нож в руках – стругает морковь.
– Да, на самом деле. Можешь взять мою тунику и сделать там какие-нибудь цветы.
Обернувшись, чтобы посмотреть на ее лицо, вижу улыбку. Комок в груди немного расслабляется, когда я вижу, что она может радоваться хотя бы с нами, раз ее не тянет на общение с другими детьми.
Кивнув, уходит снова в тень коридора. Брат заканчивает мытье, спускается со своей детской табуретки и убирает ее в шкаф; погружаясь в диван, включает свет лампы и берется за игрушки. Придумывает им какую-то историю, расставляет по всему дивану, полу, пока я готовлю; за окном все еще душный штиль. Мимо окна проходят жители, а я думаю все о своем.
Мне уже пятнадцать. Через три года придется приниматься за подготовку к месту главы племени… ходить с кем-то из родителей в дозор, заниматься работой с населением, решать их проблемы.