– Отняли, мама, – сказал я, тяжело вздохнув, и тут же добавил: – Но я верну их.
– Как, брат? – удивленно спросили меня братья, сидящие на табуретках с широко раскрытыми глазами.
– У меня есть план! – сказал я уверенно, хотя сам не был уверен, что план сработает. Не теряя времени, я выскочил из квартиры и поспешил вниз по лестнице. Быстро выбежав на улицу, я понесся, избегая розовых пятен, что я теперь мог видеть.
Теперь, когда я мог видеть «дыры», они уже не представляли для меня угрозы. Моя главная опасность была в лице Чучела и его банды. Их я знал очень хорошо, и знал, что для них не существует ни законов, ни норм морали. Они представляли собой явление, в котором перемешивались наглость, жестокость и тупой разврат.
Я нашел их в парке. Это был старый городской парк с покосившимися скамейками и кустами, из которых торчали сломанные ветки. Лавочки стояли вдоль дорожек, но сама атмосфера парка была гнетущей, будто он стал свидетелем многих бед. Чучело и его друзья сидели на одной из скамеек, распивая бутылки пива. Несмотря на разрушенные вокруг мир, они не утратили своей агрессивной привычки веселиться на чужом горе.
Они не успели сожрать мои продукты, но на часть карточки они купили алкоголь и теперь распивали, громко поющие песню из репертуара Стиви Вандера – «Isn’t She Lovely». Для них это был просто музыкальный фон, но я знал, что для меня эта песня уже никогда не будет звучать так, как раньше.
Я заметил одну «дыру» в пяти метрах от них. Удивительно, как эта гоп-компания избежала её, словно они были защищены чем-то, чего я не понимал. Я подошел ближе, задержался на полметра от неё, и, не сдержавшись, крикнул:
– Чучело! А ты мразь!
Мой крик привел их в состояние изумления, а затем – бешенства.
– Чего?! – завопили они, вскочив. – Очкарик, ты нюх потерял?
– Ну-ка, давайте пообщаемся! – я закатал рукава, готовый к любой реакции, демонстрируя, что не собираюсь сдаваться. Я был готов встретиться с ними лицом к лицу, несмотря на всю их жестокость.
Чучело отложил бутылку пива и пошел ко мне, извлекая нож. Но я продолжал гневно кричать:
– Мерзавцы и подонки! Ну, давайте, давайте! Возьмите меня!
Внезапно Джонс остановился, почуяв неладное, но его друзья не заметили. Они, разгоряченные моими оскорблениями, продолжали двигаться в мою сторону.