– Ну да. Мемы в буквальном смысле запускают виртуальную машину, превращая мозг в генератор сознания.
По виду молодого человека в очках понятно, что он растерян:
– Выходит, мемы влияют на архитектуру мозга, превращая его в свою обитель?
– Лучше и не скажешь, поскольку мемы существуют лишь…
– Другими словами, – вслух размышляет молодой человек, будто не слушая преподавателя, – они паразитируют человеческий мозг для своей репликации… А стало быть, и эволюционируют именно они, а не человек…
– Человек? Хм! – саркастически усмехается преподаватель. – Это понятие стало анахронизмом. Отныне его заменяют понятия виртуальная машина, или громадный комплекс мемов, и хард, то есть динамичные структуры мозга, на базе которого функционирует виртуальная машина и совершенствует его под изменяющиеся условия. Ну а все остальное, как вы верно заметили, лишь двуногий носитель этих двух важнейших компонентов, который не представляет ни малейшего интереса для когнитивистики.
Преподаватель сминает пустой бумажный стаканчик из-под кофе и небрежно бросает комок в сторону, промахиваясь мимо мусорной корзины у двери.
– На этом курс философии окончен, – говорит он, довольный тем, что произвел впечатление на заносчивого юнца, и снисходительным тоном добавляет: – Давайте вашу зачетку.
Молодой человек в очках поднимается из-за стола и безмолвно протягивает преподавателю раскрытую зачетную книжку.
Я получил зачет и был рад окончанию сессии. Но мог ли я тогда предполагать, что семестровый курс философии перевернет всю мою жизнь, а также жизнь всего человечества?
Глава 2
Университет остался позади, и дальше меня ждало трудоустройство. Благодаря красному диплому престижного вуза я имел возможность самому выбирать место реализации своего потенциала. И я остановил свой выбор на лидирующей мировой компании, занимающейся разработками и научными исследованиями в области искусственного интеллекта и искусственных нейронных сетей – корпорации «Артификл Интеллидженс».
Просторное помещение, с множеством опорных колонн и окнами вместо стен, постепенно заполняется однообразно одетыми молодыми людьми. Вся его площадь раграничена невысокими, полупрозрачными пластиковыми перегородками на индивидуальные отсеки, которые занимают юноши и девушки. Отовсюду слышатся обрывки фраз и непринужденный смех. По одному из проходов между перегородками одиноко идет молодой худощавый человек в очках. Его белая майка с иностранной надписью еще больше вытянулась, а джинсы выглядят еще более заношенными. Он понуро свесил голову и скользит потухшим взглядом по мозаичному плиточному полу. В его руке дымится бумажный стаканчик с кофе.