. Она когда-то сказала ему, что не простит никогда – так и держала своё слово. А упрямая, как он говорит, она была всегда. Хотя, она продолжала пользоваться теми привилегиями, которые мог обеспечить ей муж. Захотела полежать в больнице. Он, используя свои связи, в очередной раз обеспечил её пребывание в больнице в отдельной палате. Когда я навестила её в больнице, увидела отношение к ней медсестры, врачей, психотерапевта – они отказывались с ней общаться, а зав. отделением сказал: «Её положил сюда главврач, вот, пусть он её и лечит!» А психотерапевт вообще отказался со мной о ней говорить: как объяснил зав. отделением – она сказала ему, что он не подготовлен для работы с такими больными, как она. Можно было не сомневаться: она имела такие теоретические знания, которых не было у психотерапевта. Время шло. Но, результатами моей работы с Валерией я была недовольна. Я пыталась «сломить» её, изменить жизненные цели, сформировать другой смысл жизни. Поэтому, предлагала определённый распорядок дня, который начинался бы с физических упражнений, с водных процедур, затем, она должна была бы выполнять дела на пользу себе, мужу – дела можно было найти в квартире, было бы желание. Я предлагала ей методику работы со своими мыслями – ментальный тренинг. Так она должна была делать попытку избавляться от страха – она говорила, что боится умереть, и мы с ней «отработали» эту идею: надо было захотеть жить. И жизнь себе представить, как заботу о «других». Но, она, как не хотела выздоравливать, так и продолжала оставаться с этим желанием. Не хотела терять своей исключительности, привилегий, данных ей, как больному человеку. Она не принимала идеи единения с «другими». Как я потом поняла, зрелому человеку, слишком долго прожившему на свете, тем более, считающему себя умнее всех, трудно поменять свою идеологию жизни, отказаться от прежних взглядов. Это она должна была всем давать советы, а тут ей приходилось от меня выслушивать «идеи о Жизни». Поначалу, был какой-то момент, когда она стала выполнять мои рекомендации, и ей стало полегче. Но, как мне показалось, она испугалась: а, вдруг, действительно выздоровеет? Ей было что терять! И она выбрала жизнь, которой жила: болеть, стенать, жаловаться, быть несчастной. Но, при этом, реализуя тот