, который сама себе определила уже давно: отомстить мужу за её загубленную жизнь. К тому же, возникла ещё одна проблема, которая породила её дополнительные страдания. Источником возникновения этой проблемы оказалась я, как человек, как личность. Когда я пришла к ней первый раз, она мне жаловалась на врачей, которые, по её мнению, были недостаточно компетентны, профессиональны. Через несколько наших встреч она сказала мне, что много повидала психологов, но, ещё не встречала такого человека, как я. По её мнению, моя работа – сущность, приёмы, методы, отличались от работы тех специалистов, которые с ней работали не только в области, но и в республиканской больнице, где ей пришлось лечиться дважды. Для меня в этом мнении не было ничего нового: я работала, имея методологическую платформу, концепцию личности, в которой человек представлен, как неделимая целостность с Жизнью, с «другими». Именно, теория личности, давала возможность исцелить человека, соединить его с «другими». К сожалению, ни ведущие психотерапевты, ни психологи не имели концепции, которая бы была ориентиром и вела их четко, поэтапно к цели излечивания человека. Именно, теория и помогала мне определять на каждом этапе консультирования цели и подбирать адекватные средства. Я работала не в потёмках. Я чётко знала путь, который должен был привести меня к намеченной цели. Именно, этой чёткости в моей работе в последствие и испугалась Валерия. Она, на самом деле, была очень умным человеком. Я, в работе с ней, сделала вывод: чем более умным является человек, тем более сложно стать для него авторитетом. Конечно, осложнял работу с Валерией не только её ум. Невроз у неё был развит до стадии садизма (садо-мазохизма). Это – опасный рубеж в развитии невроза. Она стремилась всех подчинять себе – только в этом находила удовлетворение. Она и меня пыталась приспособить к своим потребностям – но, это уже было позже. Как-то, однажды, Валерия сказала мне, что я – «совершенный человек». Она ещё не встречала людей такой эрудиции, такого духовного богатства. Она видела, что я отношусь к ней, как к самой себе, очень близко к сердцу принимаю её проблемы, подхожу творчески к поиску средств их разрешения. Она это всё оценивала вполне адекватно. Но, на каком-то этапе нашего с ней взаимодействия, я поняла, что у неё возникла ещё одна неудовлетворённая потребность – «