– Спасибо, – повторилась я.
– Да что ты заладила, спасибо да спасибо! – Мегги уселась напротив, но тут же подскочила, выбегая в соседнюю комнату, бросив за спину: – Единый, про одежду совсем забыла!
Я взялась за пирожок. Из румяного бока подтекло повидло, слегка запекшись по самому краю.
Со двора доносились голоса нашего сопровождения. Особенно отчетливые распоряжения Уорика по поводу расселения неожиданных гостей, изредка приправленные гортанными отрывистыми фразами кого-то из кочевников, явно вносили сумятицу в размеренную жизнь базы.
Мегги вернулась, держа в руках свернутую фланелевую рубашку, судя по размеру, предназначенную для крупного мужчины. Развернув «обновку», женщина, придирчиво оглядывая ее, повертела в воздухе.
– Не совсем то, что нужно, но, чтобы согреться, сойдет.
Я застыла с поднесенным ко рту пирожком, рассматривая рубашку готовую взять первое место за звание шатра. Мегги, смутившись под моим скептическим взглядом неопределенно повела плечами, откладывая фланелевое чудо на край лавки.
– Видишь ту дверь? – Ее палец ткнул в сторону неприметной двери, занавешенной выцветшим гобеленом с некогда синими, а сейчас местами серыми цветами. – Комната дочери. Она в город уехала, еще прошлой весной, как замуж вышла. Устала от нашего затворничества. – Губы Мегги изогнулись в грустной улыбке.
– Вам разрешают покидать базу? – удивилась я. Почему-то мне казалось, что тут живут те, кто прочно связан с мятежниками, настолько, что места в Империи Солнца для них нет. Об этом, кажется, и Мир упоминал…
– Конечно. Наши дети рождаются тут, не зная о деле их дедов и родителей. И вольны пойти своим путем, если получится. Не все готовы уйти в большой неизвестный мир. Нани повезло, можно сказать. Она нашла хорошего человека. – В уголках глаз Мегги собрались слезы. Быстро смахнув их платком, вынутым из кармана передника, женщина вернула на лицо улыбку. – Так, о чем это я? А, иди в комнату, деточка. Переоденешься, отдохнешь. А к ужину я тебя позову, все равно раньше вечера наших ребят не увидишь. Давно они не приезжали… – выдохнула она. – Многое обсудить захотят.
Я отставила предложенную кружку с молоком в сторону. Мегги была права. Адреналин после нападения давно улетучился, а раннее пробуждение, промокшая до ниток одежда и усталость пути не прошли бесследно. Тело нуждалось в отдыхе не меньше, чем уставший от всех переживаний разум. Подхватив с лавки выделенную мне рубашку и распрощавшись с проявившей заботу женщиной, я прошла в комнату, чтобы, наконец-то переодевшись в сухое с удовольствием, впервые за много дней, завернуться в мягкое одеяло и тут же уснут. На этот раз без сновидений.