– Обожаю, как ты поддерживаешь своих друзей, – хмыкнула я.
– Обращайся, – хихикнул Арни.
Его позитив – как нелепая шутка на похоронах. Слишком безбашенный и эгоистичный – ему плевать на чувства других, на то, как мог ранить своими словами присутствующих. Своим невероятно высоким ростом и любовью к коричневому цвету он напоминал дерево, которое назойливо стучало ветками в окна и оставляло листья на балконе. Не чувствовать никаких неудобств, не заботиться о ближних, не заморачиваться насчёт общих страхов и стеснения – Арни говорил абсолютно всё, что взбредало в голову, и никогда в жизни не собирался себя контролировать. Поэтому, пожалуй, он и казался таким странным.
Правда, у него и без того беды с башкой.
Куда больше меня волновало состояние Анны. Та выглядела как и всегда сногсшибательно: чёрное платье с воздушными кружевными рукавами; полупрозрачные колготки и берцы на каблуке. Идеально завитые каштановые волосы, длинные стрелки, хоть как-то отвлекающие внимание от мешков под серыми глазами, чёрные утончённые губы и пирсинг в носу – она выглядела как готическая дама из особняка, полного призраков и зловоний трупов. Брови, которые в расслабленном состоянии делали её лицо отчего-то злым, сейчас были слегка сдвинуты к переносице – у Анны болела голова. За время нашего общения я научилась улавливать каждое движение на её лице, чтобы угадать, в каком она настроении и состоянии.
Забота? Скорее шахматный расчёт, как попасть в доверие.
– С другой стороны, Арни в чём-то прав, – я кинула на него высокомерный взгляд. – Что первое приходит в голову, когда мы слышим новости о том, что кто-то бесследно исчез? Конечно, может прийти на ум что-то мистическое, но чаще всего другое – похитили, убили.
– И съели, – кровожадно добавил Арни.
– А то, что мы лелеем надежду на иной исход, лишь наши проблемы, – закончила я.
Анна с полуопущенными веками смотрела на меня.
– Полиция ищет пропавших, как и нашу Тинг, не только потому, что надеется их спасти – а такое бывало, что успевали спасать от рук маньяка, – но и потому, что хочет наказать преступника. Ведь тот может совершить преступление ещё раз и ещё. Ты ведь не хочешь, чтобы тебя тоже похитили?
Девушка одарила меня неоднозначным взглядом, на лице читалось с одной стороны полное равнодушие, но с другой – едва уловимое напряжение.