Не хотят жить!
Я испугался, правда испугался так, что не сразу смог выдох сделать. Я стоял и смотрел на нее под недовольное бурчание толпы, которая начала редеть.
– Стукачам бывает несладко, – вдруг сказала одна из девушек и спешно проследовала за Зарой, которая удалялась, и на ее спине было написано:
«Ненавижу!»
Стукач. Да, я значит, оказался прав. Но вот кое-что еще понятно стало, точнее, я вспомнил детали, на которые не обратил внимание…
За те дни, что Пенелопы не было в школе, Зара ходила с лицом мученицы. Нет, она не замкнулась в себе, а наоборот. Она то и дело говорила с другими. Я думал, что она оправдывается, рассказывает о том, почему так поступила. Но нет, теперь всё встало ясно с ней. Она манипулировала, перетаскивала общественное мнение на свою сторону. Зара всем рассказала, что ее бывшая лучшая подруга – предательница и стукачка. Что именно Пенелопа выдала информацию под давлением, лишь бы обелить себя и переложить часть ответственности, ну или типа того…
– Пойдем, – я взял за руку Пенелопу и потянул за собой. Да, мне хотелось увести ее подальше, чтобы она немного пришла в себя. Чтобы она ожила, ведь в моменте она выглядела…
Мертвой.
«Как же его зовут?» – крутилось в голове волчком, который вот-вот перестанет вращаться и со стуком упадет на выпуклый бок.
– Ты в порядке? – парень не смотрел на меня, а в его голосе была какая-то тревога.
И эта его интонация совершенно неожиданно екнула в моей груди чем-то теплым и добрым. В голосе парня улавливалась забота и неравнодушие – два слова, которые никак ко мне не относились так долго, что я позабыла их значение.
– Да, нормально, – прохрипела в ответ, и мой взгляд упал на его руку. Красивая рука, сильная. А сам парень высокий, складный и приятный внешне…
Боже!
Да меня только что чуть не избили… Чуть не избила та, чье имя пусть будет проклято во веки-вечные! Меня теперь презирает вся школа. Меня считают стукачкой.
Я еле-еле сдержала истерику, которая чуть не вырвалась из горла с истошным воплем полного отчаяния…
И тут парень, будто почувствовав мою трагедию, сжал руку сильнее и ускорил шаг.
– Я ужасно голодный, – вдруг беспечным голосом сказал этот притворщик. – Хочу пончик с глазурью, а ты?
И мне чертовски захотелось не пончик, а целую дюжину! Чтобы наполнить организм таким количеством сахара, чтобы он вытеснил горечь и желчь, которыми меня только что пропитала «бывшая подружка».