– Что ты видишь? – Лина попыталась коснуться чужого плеча, но Макар её остановил, наблюдая за странным припадком.
Медленно повернув голову, на бледном лице заискрили дорожки слёз. Ранее зелёные глаза налились светом.
– Ничего… Всё белое, – прошептали сухие губы.
В этот же момент на Зейна упали первые лучи. Мужчина привлёк всеобщее внимание, и Красная Площадь покорно затихла. Его кадык подрагивал в предвкушении, а ногам не терпелось оторваться от чужой земли.
И тут же лучи перестали целовать его кожу. Рассыпались и отпрянули, как от чего-то дурнопахнущего. Какое унижение.
– Почему?.. – не выдержал герр Циглер, снова погружаясь в холодную тень.
Четыре фигуры позади синхронно встали и подошли к командиру.
Народ наблюдал, как широчайший луч света упал в толпу и прожёг своей магией чьё-то тело. Никому непримечательная, совершенно обыкновенная девчонка стала подниматься вверх. Заношенные сапоги, объёмный пуховик на размер больше и постыдная шапка с ушками и глупым помпоном!
Костыли выпали из рук: Лина и Макар таращились вверх, не найдя в себе слов.
Зейн чуть ли не рычал, рассматривая неухоженные патлы чуть длиннее лопаток и гнусное выражение лица незнакомки: она явно была недовольна своим избранием.
Все камеры направили на неё. Безымянная, безродная и растерянная, она не могла противиться наглой энергии, что подобно водовороту всасывала её в себя. Конечности смиренно обвисли, а головной убор слетел от жадного порыва, что под конец обернулся ярким сиянием вокруг всего тела.
Множество лиц застыли, наблюдая, как Светоч притягивает к себе нового избранного: первую и последнюю женщину, что уже согнула колени к животу и опустила в них голову. Оказавшись внутри сферы, человеческий эмбрион познал перерождение – всего несколько заветных секунд до появления дитя-люмо.
В образовавшуюся пустоту на площади вышли четыре человека. Они сняли свои капюшоны, и толпа взвыла от радости, нарушая тишину.
Четверо избранных.
Они внимательно следили, как изменяется их новая «сестра», получая свою порцию магической силы. Отросшие волосы закрыли обнажённую грудь и словно устья рек растеклись по бёдрам и ягодицам, скрывая все интимные места от чужих глаз.
Старший люмо, Калеб, снял накидку и накрыл ей дрожащую россиянку, что боялась открыть глаза, зависнув в метре от земли.