Город в белой рубашке
Обескровлен весьма:
Бьет мороз без промашки,
Торжествует зима.
Город в белой рубашке,
Если это – не я.
За какой грех мой тяжкий
Не приемлет земля?
Город в белой рубашке
В белоснежном раю?
Никакой нам поблажки
Небеса не дают.
Город в белой рубашке
Притворился совой.
Пусть крылами не машет,
Но хотя бы живой.
Город в белой рубашке
Нелюдим, молчалив,
И кутеж бесшабашный
До утра – будто миф.
Город в белой рубашке,
Ты куда же всех дел?
Нет на улице нашей
Ни ворон, ни людей.
Город в белой рубашке
Белым маревом дня
Тихо, как промокашкой,
Промокнет и меня.
Город в белой рубашке,
Ты же не мавзолей,
Так давай – по рюмашке,
И гляди веселей!
ЭТОТ МИР МОЙ…
Я смотрю на серебряный диск,
Что висит над заснеженной крышей.
Ничего в этот миг
Нет светлее и выше
Здесь, в подлунном,
Где мы родились.
Если ж в бездну мой взгляд устремлен,
Становлюсь я слепым и безмолвным.
Нас там нет и не будет.
И снова
Возвращается жизнь, словно сон.
Под заснеженной крышей мой дом,
Возле лунной дорожки – крылечко.
Этот мир мой,
Такой же невечный,
Темен, низок, но манит теплом.
ВСЁ УЗНАЛ
Всё узнал, что мне было позволено,
Всем уже насладился вполне,
Но приходит без спроса, назойливо
Новый день с тем же самым ко мне.
Удивляет не мрачной погодою —
Разве можно меня удивить
Тем, что боги на голову воду льют,
Искажая докучливый вид?
Удивляет отсутствие нового
В новых сутках кромешной тоски:
Тот же мрак, тот же дождь, то же логово,
Тот же век давит мне на виски.
Двадцать первый, пещерный, безумием
Толп людских переполнен, как встарь,
Не расставшись с египетской мумией,
Пригвождённый к распятью Христа.
Что тут нового, что необычного
Мог бы, будь я бессмертным, узнать?
Что ни царь – то боярство с опричниной,
Бедный люд и беспутная знать.
Делят земли, моря, даже то, что им
Никогда не достать в небесах.
Грех известен давно, но неодолим,
Никакой с ним не справится страх.
ТАК ВОТ ЖИЗНЬ И ПРОХОДИТ
Так вот жизнь и проходит, в заботах, которых не счесть,
Да еще и бесплодных, навязанных кем-то, немало,
Да ещё я пишу нескончаемый свой палимпсест,
У которого нет до сих пор ни конца, ни начала.
Предыдущий, нет-нет, не смываю с пергамента текст,
Не готов распрощаться со всем, что написано в прошлом,
Но уже надоело одно, и другое вот-вот надоест,
Словно мох на камнях – для чего, неизвестно – проросший.
Так вот жизнь и проходит. Застрявший в её мелочах,