Макс и Тимур близко дружили в школе. После окончания они почти не встречались, но связь не теряли. Закончив университет, Тимур остался преподавать философию на факультете, Макс же отправился на войну. После возвращения он на какое-то время совсем пропал из виду, а потом взял и неожиданно появился как всегда. Он никогда не рассказывал о событиях произошедших с ним, поэтому мы понятия не имели, через что ему пришлось пройти. Макс казался таким же, как и раньше. Только стал больше шутить.
Мы все учились в одном классе. Макс пришел в нашу школу года за три до выпуска. Однажды солнечным осенним днем он вошел в наш класс с точно такой же самоуверенной рожей, как сейчас, и сел ко мне за парту.
– Я твои ноги сразу облюбовал, – заявил он на перемене и получил от Тимура в глаз.
На выпускном Макс признался мне в любви. Я рассмеялась в ответ, а он поцеловал меня. У нас были недолгие отношения, потом мы расстались. Сейчас я не могу даже вспомнить почему. Но полностью Макс никогда не исчезал из моей жизни. Он мог заявиться нежданно- негаданно с охапкой цветов и широкой улыбкой на лице. А потом исчезал также внезапно, как и появился. Меня это устраивало, потому наши отношения продолжались до тех пор, пока я не встретила другого.
После мы снова начали видеться, но все было не так, как прежде. Постепенно отношения сошли на нет, кроме редких встреч. По-своему я любила Макса, ведь он был частью моей прошлой жизни и, встречаясь с ним, я становилась прежней, словно возвращалась туда, где все было хорошо.
Болтая с Максом и Тимуром, я на какое-то время позабыла о Юшенге. Воспоминания унесли нас в те счастливые дни, когда у нас еще не было сомнений, что в этом мире нам все по силам. С годами это чувство проходит. Остается оно лишь у дураков. И вот в чем штука, дуракам и правда везет.
Мы устроились в гостиной на диване, пока Макс разливал коньяк по бокалам.
– Про меня не забыли?
Это был Пуонг, однажды приехавший в нашу страну из Кореи изучать архитектуру, и оставшийся здесь навсегда. Он был женат два раза и оба неудачно. После последнего развода он объявил себя пропащим циником и заявил, что больше никогда не попадется на крючок ни одной прохвостки. Спустя неделю он сидел в баре с Тимуром и заливал в глотку бренди, стараясь вытравить из себя чувства к неизвестной барышне, которая попрала его любовь золотыми туфлями на высоком каблуке.