Я нервно сглотнула.
– Слушай, я как бы не совсем уверена, но…
– Лайра. Не пытайся меня дурить. Ты была одной из лучших на курсе, а уж по классификации артефактов всегда имела «отлично». Я уверен, что ты как минимум догадываешься о том, что случилось!
– Понимаешь, судя по специфике эльфийской клинописи на артефакте, а также по тому как выглядят нити… Ну и учитывая, что привезли его из Пепельного, который соседствует с Эльвионом…
– Мне не лекция нужна, Лайра.
Светящиеся нити начали бледнеть, и на какой-то момент в душе даже появилась надежда, что магия за столетия просто развеялась. Но увы… на коже запястий начали проступать знакомые узоры. Такие же украшали шкатулку.
А я, как назло, в древнеэльфийском ни в зуб ногой.
Да и в обычном эльфийском, если честно, тоже.
– Хочешь кратко и по существу? Пожалуйста! Это явно магический контракт.
Наступила гробовая тишина.
– Что?! – наконец произнес Калеб.
– Я практически не знаю языка, но кое-что из этой клинописи используется и в современной артефакторике. Вот такой символ означает договор. А то, что он магический, и василиску понятно.
– Нужно от этого избавиться. – Калеб закатал рукав, вгляделся в узоры на своей коже и ожесточенно их потер. Не знаю, на что он рассчитывал, но вместо того, чтобы пропасть, они, наоборот, засветились.
– Давай попробуем сами справиться? – предложила я и, подойдя к ближайшему стеллажу, задумчиво осмотрела ассортимент.
Тут ничего нужного нет. А вот в лаборатории…
– У меня есть штуковина, которая отменяет все чары. На тебе сейчас много артефактов?
Капитан немного подумал и кратко ответил:
– Да.
– Тогда лучше я пойду в лабораторию одна.
Я схватила с пола злосчастную шкатулку и направилась в дальний закуток лавки, где располагался спуск в лабораторию.
Но стоило мне сделать несколько шагов вниз по лестнице, как появилось дополнительное освещение, которое я не включала.
– Лайра, нити снова появились, – раздался голос Калеба.
– Видимо, становятся видны на определенном расстоянии, – со вздохом ответила я и с наигранным оптимизмом добавила: – Зато будет сразу видно, если получится их разрушить.
И я изобразила бодрость, которой не было.
– Или не получится, – мрачно отозвался капитан Вандерхилл.
– Или не получится, – уныло повторила я.