Регина пошевелила затекшей рукой. На полу лежали какие-то карточки, напоминающие игральные: «Ты когда-нибудь изменял(-а)?». Вторая карточка продолжила кульпабилизационный допрос: «Считаешь ли ты себя лучше других?».
Эрик шарил по комнате, напоминая ей саму себя полчаса назад – изучая затейливый скарб Особняка и будто ища выход – впрочем, она бы не доверяла своему соратнику по заточению, втайне надеясь, что именно он и заманил ее в эту ловушку.
Эрик вздрогнул, когда она вышла из шкафа, – Регина внимательно наблюдала за ним, пытаясь поймать на лжи.
Интересно, сразу ли он узнал ее? Пытался ли так или иначе следить за коллегой по цеху? Впрочем, они не пересекались на творческом поприще – она писала в стихотворной форме, а он выбрал прозу – нечто среднее между произведениями Генри Миллера и Анаис Нин, как ей говорилось в рецензиях. Если бы он писал детективы или триллеры с уклоном в герметику – точно стал бы ее первым подозреваемым.
Эрик тепло обнял ее, видимо радуясь, что его скелетом в шкафу оказался всего лишь его бывший partner in crime. Ожидал ли он чего-то или кого-то пострашнее?..
Регина услышала треск и почувствовала едкий запах гари – всполохи огня, распространявшиеся по Особняку, определенно не были реквизитом или частью шоу.
Эрик нашел вертикальную лестницу, ведущую на второй этаж, и Регина полезла наверх. Она всегда боялась таких лестниц, а у Эрика была фобия огня – что ж, они были идеальной командой.
Она остановила поток язвительных мыслей – внутри ей словно нужно было принять решение: стать частью Особняка, превратившись вместе с ним в пепел, или искать выход, бороться за жизнь, переступая через давнее чувство вины перед Артуром, когда-то в юности не пережившим их нехитрое предательство. Эрик, крепко держащий ее за руку, придал ей сил и надежды. Да и, впрочем, она не останется жива навсегда – когда-нибудь она и Артур сравняются, просто сейчас Регина сделает другой выбор, отличный от его.
Эрик открыл заколоченное окно и выпрыгнул на улицу, готовясь поймать ее. Во внутреннем дворике было несколько фигур в черных балахонах и капюшонах – хранители Особняка; доносились звуки сирен – кажется, кто-то успел вызвать пожарных. Как ни странно, но Регине было невыносимо жаль реквизит – значительно больше, чем себя.
С третьего и четвертого этажей слышались крики о помощи – в Особняке было еще несколько хранителей, призванных следить за порядком и театральным действом. Странно, что не было видно собственно актеров.