Не успела я прийти в себя после этой новости, как тут же последовала следующая – о декабрьском восстании. Это взволновало меня еще больше.
Не находя себе места, я тут же подала прошение о восстановлении обязанностей при дворе. Ответ последовал незамедлительно – ее императорское величество Александра Федоровна будет счастлива видеть меня среди своих фрейлин.
Наскоро попрощавшись с родными (по-моему все испытали облегчение от моего отъезда), я поспешила обратно в суровый северный город, гранитные набережные которого защищали здания от темных вод Невы.
Как я не торопилась, зимняя дорога с ее снежными заносами и заторами от перевернутых от быстрой езды санями, вместо положенных трех дней заняла пять. Чем ближе мы подъезжали к столице, тем явственнее чувствовалось напряжение, буквально висящее в воздухе.
На меня смотрели как на чужую, и у городской заставы я оказалась раздраженном настроении.
Проверка подорожной, как правило обычная формальность на этот раз заняла много времени. Караульные несколько раз допытывались кто я, да зачем направляюсь в Питерсбург. Пришлось демонстрировать письмо за подписью государыни, заставившее допрашивающий вытянуться в струнку:
– Проезжайте, барышня!
Шлагбаум немедленно подняли. Сухо кивнув, я сама захлопнула дверцу и кони резво застучали копытами по мосту Городового канала, обводящего границы города с южной стороны.
Мы не успели проехать шумную грязную улицу, которой так славятся окраины, когда раздался стук копыт, конское ржание и зычное:
– Поберегись!
Отряд казаков выскочил нам навстречу. Завидев всадников, люди хлынули врассыпную. Какой-то мальчонка, продававший пирожки, замешкался: слишком уж тяжел был его груз.
– С дороги! – один из казаков замахнулся плетью. Мальчонка съежился, ожидая удара. Этого я стерпеть не могла, и опустив голову, прошептала заклинание.
– А-а-а!
Всадник в ужасе отбросил плеть, превратившуюся в его руке в змею. Шипя и извиваясь, она упала на землю и резво поползла к сточной канаве, где и замерла, насмерть замерзнув.
– Ведьма, – раздалось вокруг. – Ведьма!
– Оцепить улицу! Всех гони сюда! – приказал один из казаков, видимо, старший. – Сейчас узнаем, кто тут колдует против людей государевых!
Он спешился подошел к закоченевшей змее и сдернул перчатку с руки. Сразу полыхнуло зеленым. А я тихо застонала: малахит. Камень, который легко чуял магию и указывал на ее источник. Обычно разъездам не выдавали подобные амулеты, но слишком уж смутным было время.