– Да с чем связаны эти приседания?
– Так вы не в курсе? Элементарное правило: не употреблять последнюю букву алфавита в обозначении себя. Мне казалось, это несложно, а на самом деле… А вот мне еще дама рассказывала. Это просто песня. Передаю дословно: «Приходим мы домой, а там наш, как всегда уже принявший, лежит. Ну мы с ним разговариваем и время от времени приседаем. А наутро он проснулся и говорит: “Слушай, что это было? Мне почудилось или я впрямь до белой горячки допился?”». Тьфу, опять, – после этого последовали пять приседаний.
– Стоять, бояться, – грозно рявкнул Александр в пятницу, очередной раз наткнувшись на кучку своих подчиненных, веселящихся в коридоре, – я вас раскусил, и сейчас каждый объяснит мне свое дурацкое поведение, или я вас завтра всех уволю.
– Так что тут странного? – спросила Вероника.
– Что странного? Ты вламываешься ко мне черт знает с чем.
– Эх, Александр, видели бы вы – то есть ты или все-таки вы? – глаза девчушки-фармацевта, когда она в пятнадцатый раз за вечер объясняла нашим диким мужикам, какие прокладки лучше и почему. Ты-то попал только на вторую часть представления, а первая разыгрывалась в аптеке, а там так часто работают молоденькие девочки.
– Ага, и видел бы ты, как мы у метро «Автово» пытались всучить кому-нибудь из девиц эти злосчастные прокладки, – добавил Ларион. – Некоторые меня вообще за сексуального маньяка приняли, а кое-кто решил, что это рекламная акция. А это просто задание такое. Между прочим, у китайцев для избавления от комплексов есть такой тренинг. Человек в людном месте должен спеть песню, да так, чтобы все слышали. И ведь поют. Залезают на тумбы и поют. Без слуха, без голоса. А мы пока только…
– И долго ты будешь мыкать?
– До завтрашнего утра. Как обзову себя одной буквой – пять приседаний. Два раза обозвал – десять. Думаешь, не достало? Достало. Еще как. И ноги, между прочим, болят. Вот ты попробуй. Мы тоже поначалу думали, что это просто.
– А Алена? Этот ее подхалимаж.
– Это не подхалимаж. Просто мне надо было объясниться в любви окружающим. Мне казалось, что ты мне друг, а ты – подхалимаж, – поджав губы, надулась Алена.
– Ну, извини, не привык я к таким заявлениям. А со Стасом-то что?
– У него гаже всех. У него персональное задание за излишнюю болтливость. Это обет молчания, – объяснила Вероника.