Я жевал и старательно отводил от Лерки взгляд. Хлопнула дверь, домой вернулась мама, заглянула к нам с немым вопросом в глазах. Я чуть заметно покачал головой. Мама ушла, а Лерка этот жест заметила и ехидно улыбнулась, довольная своим превосходством.
– Великие конспираторы, – ядовито рассмеялась она. – Что сейчас будет? Лекция на тему необходимости образования или примеры достойного поведения?
– Лекции не будет, – пожал я плечами. – Не хочешь учиться там – не учись. Тебе мое разрешение или одобрение не нужно. Ничего страшного. Что тебе дает этот институт, как ты применишь свои знания в жизни? Ерунда какая-то. Пойдешь ногти делать или ресницы, начнешь зарабатывать, снимешь хату и съедешь от нас.
Если мама нас подслушивала, то, наверное, упала в обморок. Но с Леркой не работали уговоры или угрозы, от них она начинала чудить еще сильнее.
– Умный какой, – фыркнула Лерка. – Ты-то после развода к папочке с мамочкой вернулся. Чего ж сам квартиру не снимешь?
– Мне казалось, ты всегда стремилась к самостоятельности, – сказал я. – Потому сразу и съехала в общагу. А я люблю мамины голубцы и котлетки, мне и тут хорошо.
– А вот возьму и буду делать ногти, и тогда ты подавишься своей фрейдистской чушью, – зло сказала Лерка. – Тоже мне психолог недоделанный. Думаешь, я не знаю, к чему ты ведешь? Сейчас начнешь заговаривать мне зубы, чтобы я разревелась и потащилась в институт с извинениями? Не дождетесь!
– Успехов, – равнодушно буркнул я, вытащил телефон и нашел в интернете запись с политическими дебатами, включив ее с середины. Двое политиков как раз перешли от аргументов к перепалке, публика в зале оживилась, надеясь, что разговорами все не ограничится и политики перейдут к рукоприкладству. Запись прервал звонок Литухина.
– Шеф, – обрадованно сказал он, – я тут краем уха слышал твой разговор с Лебедевой. Кажется, вы интересуетесь подноготной Артемия Солнцева?
– Данил, не томи, я ужинаю, – сказал я.
Литухин продолжил все тем же бодрым голосом:
– Мне фамилия показалась знакомой. И я позвонил своему дядьке, он в другом районе в операх ходил. Вы в курсе, что Солнцева тягали по делу об убийстве?
– Я вообще ничего о нем не знаю. Выкладывай, – приказал я.
– Ну, я мало что могу сказать. Дядька у меня уже пенсионер, и вот история с Солнцевым была его лебединой песней, после которой он уволился. Дядька как-то жаловался на семейном застолье, что эта история с Солнцевым ему всю душу вынула, я потому и запомнил. Если хочешь, я позвоню ему и договорюсь о встрече.