Я улыбнулся про себя. Любой другой счёл бы её глупой. Только не я. Меня это забавляло. Эта смесь уязвимости и дерзости опьяняла сильнее любого выдержанного вина, подогревая мою одержимость.
Да, я солгал ей прямо в глаза, без зазрения совести. Но давайте будем честны, у меня её просто нет. Совесть, сожаление, сострадание – эти слова для меня пустой звук.
Дана – моя. И сделаю всё что угодно, чтобы заполучить её. Не пожалею ни денег, ни связей, не постесняюсь использовать самые грязные методы. Буду лгать, проливать кровь, подкуплю правительство, если понадобится. Для меня нет пределов.
Но в одном я был кристально честен с ней – её безопасность. Я не позволю никому не то, чтобы причинить ей вред, а даже дотронуться до неё пальцем. О теле Паркера уже позаботились. Так же, как и о том, чтобы никто не задавался вопросом, что с ним случилось.
Не только в Лос–Анджелесе, но и по всему миру, в каждом уголке у меня есть свои люди. Политики, продажные копы, банкиры, юристы, акулы бизнеса – все они у меня на крючке. Шестерёнки в гигантском механизме, который я создавал годами. И все они знают, чем я занимаюсь, и что со мной шутки плохи. И каждый из них у меня в долгу. Услуга за услугу – финансирование кампании, устранение соперника, нужное решение суда…
У меня нет морали. Нет сочувствия. Нет эмпатии. Зато есть сеть влияния, охватывающая весь земной шар, как паутина.И я использовал её, чтобы защитить свою девочку.
Мои люди подчистили все хвосты, замели следы, связывающие Дану с клубом и Паркером. Но я никогда не оставлял ничего на волю случая, ожидая, пока упадёт второй сапог. Поэтому перестраховался, чтобы ничто не могло угрожать моему ангелу.
Да, рано или поздно правда всплывёт. Дана узнает, кто я на самом деле, и это может стать началом конца. Но к тому времени она уже будет моей. Привязанной ко мне настолько сильно, что бежать будет некуда. А пока… я буду наслаждаться каждой секундой, проведённой рядом с ней, не скрываясь больше в тени.
Вручив Дане одну из своих футболок, я вышел из комнаты и прошёл на кухню. Остановившись у холодильника, открыл дверцу и бегло осмотрел содержимое, размышляя, что приготовить на ужин. Обычно об этом заботилась Джозефина, мой шеф–повар, но сейчас уже поздняя ночь, и мне не хотелось беспокоить её. Да и лишние свидетели ни к чему.