Он замолчал, выжидающе глядя на нее. Ярослава чувствовала, как между ними нарастает напряжение. Она не хотела, боялась, но жрец смотрел на нее так проницательно, словно видел ее насквозь, знал о ее внутренних терзаниях, о ее нежелании покориться судьбе.
– Но я не умею молиться Марене! – взмолилась она. – Я… я не знаю, что говорить.
– Не нужны сложные слова, Ярослава, – ответил жрец. – Просто скажи ей, что ты хочешь. Открой ей свое сердце, выскажи свои сомнения и страхи. Она услышит. И помни, что главное – это искренность. Марена не терпит лжи.
Жрец отпустил ее руку и отошел на шаг.
– Я не буду тебя заставлять, Ярослава. Выбор за тобой. Но подумай о моих словах. Иногда, чтобы найти свой путь, нужно заглянуть в самую темную бездну.
И тут из-за покосившейся изгороди вынырнул Добрыня. Он был одет в нелепый, цветастый колпак, украшенный бубенцами, и огромные, стоптанные лапти. На шее болтался какой-то музыкальный инструмент, похожий на волынку, но сделанный из тыквы и сушеной змеиной кожи.
– Эге-гей! Ярославушка! – прогрохотал он, приседая в глубоком поклоне, отчего бубенцы на колпаке зазвенели, как стая встревоженных птиц. – Чего это ты тут у нас загрустила, словно кислая капуста в бочке? Небось, опять с этим старым хрычом, жрецом, беседу ведешь? Он тебе, случаем, не напророчил трех козлов в мужья?
Ярослава невольно улыбнулась. Добрыня всегда умел разрядить обстановку.
– Добрыня, не до козлов сейчас, – ответила она, вздыхая и пряча лицо.
– Эх, что-то тут не так. – сказал Добрыня, когда на лице Ярославы снова появилась расстерянность. – Ну да ладно, скажи мне, красавица, что надо старику? Я мигом все улажу! Может, ему пива принести? Или, может, он хочет послушать, как я на своей волынке играю? Хотя, боюсь, он тогда точно кони двинет!
Ярослава покачала головой.
– Дело не в пиве и не в твоей музыке, Добрыня. Жрец говорит, что нужно искренне попросить Марену… Но я не знаю, что говорить. Я боюсь.
Добрыня вдруг перестал дурачиться. Он подошел ближе, заглянул Ярославе в глаза, и в его взгляде не было ни капли шутовства. Только искренняя забота.
– А чего бояться, Яра? Марена – она ведь тоже часть жизни. Без нее не было бы и рождения. Она просто забирает тех, кто уже свое отжил. Поговори с ней, как с другом, если жрец советует. – он снова ухмыльнулся и подмигнул, – И помни, даже если ты пойдешь в самую темную бездну, я буду рядом, чтобы вытащить тебя оттуда за уши! Ну, или за косу, если за уши не получится!