В этой песне звучала не только скорбь, но и обещание. Обещание власти, заключённой в стали, меча, который был не просто оружием – он был проклятием, наследием эпохи, когда мир ещё не знал предательства, а клинки сами писали историю.
Мантия незнакомца вздрогнула, словно ткань, ставшая единым целым с миром. Воздух замер, а ветер, казалось, на мгновение утратил свой голос, подчиняясь его присутствию. Даже земля, недвижимая и древняя, будто прислушалась к тому, кто пришёл из самой бездны.
Он поднял ладонь, и Потоки эфира, извивающиеся в небесах, собрались в единый световой поток, пролившись на древние руны, высеченные на его коже. Эти символы были не просто знаками – они жили, дышали, несли в себе древнюю магию и затаённый ужас минувших веков. Каждая руна пульсировала слабым, но неугасимым светом, напоминая дремлющих стражей, готовых проснуться. Они не просто излучали сияние – они шептали, тихо, почти нежно, древние слова, забытые миром, но вплетённые в сам воздух. И с каждым мгновением эти шёпоты становились громче, заполняя пространство болью, пережитой за века, и силой, которая никогда не умирала.
Когда он заговорил, его голос прорезал тишину – низкий, хриплый, словно камень, скользящий по дну бездны. Его слова не были просто речью – они звучали, как пророчество, затмевающее само небо. Они разлетелись в воздухе, словно последние слова умирающего мира, наполненные печатью неизбежности:
– Вновь начинается игра… Мы заключили сделку, что никогда не должна была быть нарушена.
Звуки этих слов, тяжелые, словно груз веков, растеклись по пространству, наполняя его предчувствием неминуемого. На его ладони, подобно узорам чёрной паутины, вспыхнули руны – их сияние становилось всё ярче, сливаясь в сплетение энергии, искрящейся, как живое пламя, рождённое из магического пепла. Всё вокруг задрожало, словно мир содрогнулся в преддверии надвигающейся бури.
И тогда последовал ответ.
Клинок «Поющий» отозвался мелодией – тонкой, как шелест листвы под пальцами ночи, но с каждым мгновением становящейся всё громче, всё отчетливее. Этот звук наполнял воздух невидимыми вибрациями, пронизывающими тело и душу. Это был не просто звук – это было знамение, тёмная песнь, раздавшаяся в самом сердце бытия, словно вселенная откликнулась на его слова.
Он сделал шаг назад, и земля, подчиняясь древнему заклинанию, разошлась, обнажая глубокие трещины. Там, где лежал клинок, раскрылась бездна, из которой хлынул свет – теплый, неестественно яркий и пугающе живой. Это было не просто сияние, но дыхание самого мира, пробуждающегося после долгого сна, ощущая возвращение забытых сил.