А присутствие таких лиц, как Штерн – лишь необходимая формальность.
Глубоко вздыхаю и снова излучаю дружелюбие.
Какие бы чувства и эмоции не бушевали внутри, лицо должно оставаться спокойным и доброжелательным. Раньше это стоило определённых усилий, так как сдержанность не входила в перечень моих достоинств. Но спустя десятилетия я научился управлять собой и компенсировать любой диссонанс позицией бесстрастного наблюдателя.
Так я наблюдаю за Маркусом и его попытками убедить себя в довольстве происходящим. И за Авророй, уверенной, что решение спуститься – приняла она сама. Когда они осознают, что привело их туда, где они есть, то сильно удивятся.
Наклоняюсь к уху супруги и негромко произношу:
– Дорогая, не могла бы ты подняться к Авроре? Уверен, ей нужна твоя помощь.
Кларисса удивлённо поднимает брови, но в глазах мелькает тень понимания.
– Мы справимся, – улыбаюсь жене и киваю в сторону дворецкого и домоправительницы – супругов Эдварда и Шарлотты Роу, – стоящих чуть поодаль.
Не задав ни единого вопроса, Кларисса уходит.
Внезапно в задних рядах шествующих вспыхивает изумление, возгласы которого докатываются до впереди идущих. Люди начинают озираться. Даже прибытие канцлера не вызвало такой бурной реакции.
Тот, кто появился на пороге моего дома, – гость нежданный почти для всех. И, похоже, он напрочь проигнорировал просьбу оставить форменный костюм дома.
Александр Симонов – посол Российской Империи – неспешно поднимается по каменным ступеням. Его сопровождают две женщины и двое мужчин. Посол сильно выделяется на общем фоне парадным тёмно-зелёным мундиром, украшенным эполетами и богатой серебряной вышивкой. Его свита одета более скромно, но от этого выглядит не менее эффектно: стройные дамы в красных атласных платьях и высоких белых перчатках идут под руку с подтянутыми мужчинами в мундирах с серебряными гирляндами такого же кроя, как у посла. Процессия производит шоковый эффект, заставляя присутствующих оборачиваться и пропускать её вперёд.
Во главе с послом русоволосые дипломаты неспеша пересекают гостиную. Проходя мимо, Симонов приветствует меня еле заметными кивком. Отличительные знаки на его одежде обязывают соблюдать официоз, но в моём доме играют по моим правилам. Раз демонстрировать дружественные отношения со мной посол не захотел, ему придётся предстать перед канцлером. Несмотря на то, что прибыл он совсем не для этого.