– Признаю, – боюсь. Дальше что?
– А чтобы не бояться, уколи чего и спи спокойно! У тебя же есть, чем буйных успокаивать.
– Лика, – Наталья вздохнула, – не городи ерунды! Иди отдыхать, а я пойду прогуляюсь, – ей было неприятно, что Лика так агрессивно настроена. Хотя, ее можно понять. Когда на ровном месте появляются видения – это мало приятно.
Зачастую свои страхи многие прячут за раздражительностью или агрессией. Защитная реакция, не более того. Сколько всего довелось пережить, сколькими тайнами делиться и на протяжении стольких лет! Разве это не дает право быть искренним и в радости, и в беде?
Это никак не укладывалось в голове у Натальи. Уж если приспичило Лике выставлять иголки, то только не перед ней. Пусть побудет одна, успокоится, а там видно будет. Сегодня выходной, на работу идти не надо, но для Натальи предпочтительнее было прогуляться, чем оставаться дома. Подышать свежим воздухом, побыть наедине с собой и дать подруге возможность поразмыслить. Конечно, видение какого–то там пирата и будоражило рассудок, но больше всего было неприятно, что он явился Лике в образе Виктора.
Возможно, удар по голове был более серьезным, нежели она предполагала ранее, но вряд ли это могло отразиться на психике. Охотнее могла предположить, что когда-то Лика с Виктором серьезно повздорили, да так, что та ссора не прошла безболезненно для подруги. Вот теперь и эти непонятные привязки.
Она закрыла за собой дверь и некоторое время стояла в нерешительности. Стоит ли запереть дверь снаружи? Мало ли, что может случиться. На душе было неспокойно. Рука с ключом замерла в воздухе. Нет, это же надо было додуматься? Получается, стоило один раз обжечься, так она дует на холодную воду. Какое счастье, что она не специализировалась ни на психиатрии, ни даже на неврологии, а ограничилась вполне безобидным терапевтическим уклоном.
Конечно, учеба давалась нелегко. Еще на третьем курсе, перед фельдшерской практикой, она пережила тяжелый момент в своей жизни. У нее обострились все болезни, которые только описывались в учебниках. Казалось, нет ни одного здорового органа. Это состояние сродни «звездной болезни» у артистов. Какая бы ни была посредственность, а мнит из себя любимца и муз, и публики. Так и она мнила из себя страдалицу. Едва не стала жертвой канцерофобии.* Этот период скоро прошел, но какое счастье, что она не вдавалась в дебри психиатрии! Как минимум, ее бы поджидал маниакально-депрессивный синдром.