– Дороговатый повод, даже для иностранца. Особенно для иностранца. Они – народ практичный. А цветы для любовницы.
Светлана от огорчения, казалось, стала ниже ростом. Нора даже пожалела, что испортила девушке настроение. Просто не сдержалась. Она устала вечно сдерживаться. Улыбаться, когда хотелось плакать. Душа жаждала покоя. Но до этого покоя было далеко. Она еще не сдержала данного обещания. Нора привыкла держать слово. И пускай жизнь ставит ее перед замысловатыми лабиринтами, она непременно найдет выход.
Нашла же она вход в лабиринт времени. Если бы не та встреча на пустынной дороге, кто мог знать, как бы сложилась ее судьба?
Нора сидела за накрытым столом и слушала пылкие речи своего начальника. Его голос звучал в пространстве, но был далек до ее сознания. Слушала, но не слышала. Легкая поволока заволокла глаза.
Только не сейчас, только не здесь!
Она поднялась из-за стола и направилась к выходу. Вернувшись домой, устало опустилась на диван.
Нора понимала, что обратного пути нет, но память настойчиво звала ее в прошлое. Прошлое, которого нельзя забыть потому, что оно привело к настоящему.
Женщина медленно погружалась в свои воспоминания. Воспоминания, это все, что у нее осталось.
Хмурое небо, затянутое рваными темно–серыми тучами, низко нависло над землей. Порывистый ветер гнал эту армаду с моря. Погоды ждать не приходилось. Только не о погоде думал стареющий Фабрицио Франдини. На душе у него давно бушевала буря, с которой не было сил справиться.
Бессильная ярость обжигала сознание. Какие красочные картины мести рисовало его воображение, но Фабрицио этого было мало. Своему врагу он должен заплатить сполна. Сколько месяцев он провел в глубоких раздумьях и тщетных поисках сбежавшего труса!
Мало кто мог предполагать, о чем думал этот человек, преисполненный скорби и неудовлетворенным чувством мести. Всегда сдержанный, с молодецкой осанкой, совершенно не свойственной его почтенному возрасту, с высоко поднятой седой головой и пронзительным гордым взглядом, Франдини никогда не выказывал своей душевной боли.
Его считали человеком умным, но черствым. Ни одной слезы не выкатилось из его глаз перед гробом дочери. Всю свою любовь к Энор, родившейся в позднем браке, он держал скрытой глубоко в сердце. Не пристало ему, судье, вершителю судеб, подобно обычному смертному разводить сантиментальные слезы. Он верой и правдой служил не только своему государству, но и Господу Богу. Но Бог, которому он поклонялся, отвернулся от него, забрав самое дорогое сокровище. Нелепая случайность оборвала юную жизнь. Его не волновала предыстория происшедшего.