Впервые в жизни отец поднял на нее руку. Это был исторический момент в летописи «благородного семейства». Несмотря на образ жизни, ни мать, ни отец не позволяли себе поднимать руки на девочек. Порой складывалось впечатление, что родители варились в собственной каше и внимание обращали лишь друг на друга. Остальное было далеко за пределами их восприятия.
Лика неожиданно для себя успокоилась. Она смотрела в глаза отца, и, дотянувшись до бутылки, наполовину опустошенной, не отводя спокойного взгляда, медленно наклонила горлышко. Она слышала, как лилась на пол горючая жидкость, видела как мать замерла, сложив руки на груди. и как менялось лицо отца: рот полуоткрыт, губы что-то пытаются произнести, но слов она не слышит. Только видит взгляд быка, перед которым взмахнули красной тряпкой.
Словно в замедленной съемке навстречу ее лицу приближался кулак. Она успела увернуться только потому, что все происходящее видела совершенно в иной плоскости. Лика не сразу сообразила, почему лицо отца исказила гримаса боли, глаза закатились к широкому лбу с редкими залысинами, и он плавно стал оседать на пол. Из разбитой головы обильно текла кровь.
Лика стояла над ним с бутылкой в руках и не могла пошевелиться. Она видела мать, склонившуюся над бесчувственным телом. Сердце болезненно сжалось. Сколько искренней заботы и тепла источала эта опустившаяся женщина!
Что родители так старательно пытались доказать друг другу всю совместную жизнь, если по-своему любят друг друга? Лика вдруг поняла, что именно произошло. Они приносили себя в жертву. Жертву совершенно не нужную и бессмысленную. Мать попросту принимала и пыталась разделить с отцом тот мир, который тот для себя выбрал, но понять его была не в состоянии.
Когтистой лапой за сердце схватила тоска. Как надо любить мужчину, чтобы боль родной дочери не вызвала никакой реакции? Мать даже не глянула в ее сторону, не подошла, не приложила к глазу холодный платок. А теперь? То, что видела Лика теперь, больше видеть была не в силах. Эмоции захлестнули. Слава Богу, хоть рождена в любви. Одно это и служило утешением.
Она не бросила бутылку. Просто разжала пальцы, и та, скользнув по ладони, глухо ударившись об пол, откатилась к ногам отца. Лика оставила причитающую мать и вышла из кухни. Ничком бросилась на кровать. Не осталось и следа от былой бессильной ярости. Неожиданное открытие, так опустошило душу, что слезы, прежде комом стоявшие в горле, вдруг исчезли. И как раньше не приходило в голову, что в доме она лишняя? Алька быстро сообразила, что к чему, и собрала свои вещи. Теперь настала и ее очередь.