О каком желании идет речь? Нет, я не говорю о мимолетных капризах, вызванных переменчивыми эмоциями. Такие желания диктует эго, которое держит вас на привязи, направляя от лакомства к лакомству, при этом оставляя вашу истинную сущность голодной и слабой. Я имею в виду глубинный жизненный зов, сродни подводному течению или земному притяжению, – вы можете подобрать свои слова для определения того, что философ Анри Бергсон назвал «жизненным порывом». Именно принцип жизненного порыва лежал в основе работы моего большого друга Ги Корно[1] и вдохновляет меня на новые книги и семинары.
Всегда, при любых обстоятельствах, слушайте себя и следуйте за своим внутренним зовом. Только он приведет вас к радостной, щедрой, интересной и счастливой жизни.
А как же понять, есть ли смысл в этом внутреннем порыве, спросите вы? Смысл всегда есть, если следовать трем важным правилам:
• выбрать направление («Я пойду туда»);
• понимать целесообразность («Я хорошо понимаю зачем»);
• включать благоразумие («Все, что я делаю, наполнено здравым смыслом»).
Позволив себе жить, слушая внутренний зов, вы осуществите все мечты и своим примером покажете вашим детям, как на самом деле легко быть счастливым. Поверьте, они этого очень ждут.
Когда в феврале 2001 года вышел первый тираж моей книги «Хватит быть хорошим!», я был молодым отцом и только начинал осознавать себя в новой роли. Помню, спустя пару дней после рождения первой дочери мы с женой записали в семейном альбоме: «Камилла счастлива сообщить о рождении своих родителей 1 декабря 1998 года». Через несколько лет появилась Анна, а затем и Джулия, наша младшенькая. Три дочери. Три главных учителя, которые рассказали мне об эмпатии и ненасильственном общении лучше десятка умных книг и тренингов по психологии. И я продолжаю у них учиться.
У одной из дочерей в 12 лет начались серьезные проблемы в школе. Моя жизнерадостная девочка, которая всегда светилась счастьем, много смеялась и шутила, из поющего жаворонка вдруг превратилась в испуганного птенца. Возвращаясь из школы, она закрывалась в комнате и не спускалась к нам до самого ужина. После доверительного разговора выяснилось, что все дело в школьной учительнице: она отчитывала любого, кто приходил неподготовленным или неправильно отвечал на заданный вопрос. Причем делала это весьма грубо – с насмешками, едкими подколками и прямыми обвинениями в глупости. И если какой-нибудь мальчишка-двоечник забывал об учителе сразу же после звонка на перемену, то моя чувствительная малышка копила обиды, глубоко переживала свою «бездарность» и потихоньку обрастала комплексами. Желание ходить в школу сменилось страхом и отчаянием.