Он, похоже, даже начал улыбаться, когда отвернулся; я заметила это по тому, как дернулись его уши. Раньше я никогда не обращала внимания на то, как уши двигаются при улыбке, но теперь была готова поклясться, что он широко улыбнулся, переступая порог.
Эта бронированная дверь не походила на легкую дешевую дверь в кабинете психолога, но замок щелкнул с очень знакомым звуком, напоминающим лопнувшую свободу. Вот она была, а вот её уже нет. Меня заперли второй раз за день, и сейчас это казалось страшнее. Из кабинета психолога, при большом желании, я могла бы вылезти из окна и пешком дойти до дома. Здесь выхода не было.
Я постаралась собраться с мыслями, но это получилось плохо: мысли, как испуганные тараканы, бегали по кругу, сталкивались, рассыпались на кусочки и складывались в странные гибриды.
Я повертела в руках выданный мне бейджик, рассматривая его внимательнее. Зашитая в пластик карточка с металлической полоской под именем крепилась на магнитной планке, что было довольно удобно: достаточно просунуть под ткань вторую часть и соединить их, не нужно ничего прокалывать.
Бейджик на моей прежней работе одновременно служил карточкой от дверей, и я доставала его по десять раз на день, цепляя катушку с зажимом к краю одежды.
В том офисе на ключ запирался только сейф, а не рабочие кабинеты. Я предпочитала думать, что я ценность, а не заключенный. Я – золотой слиток, шестьдесят шесть килограммчиков чистого золота, который необходимо тщательно охранять.
Под именем на бейдже значилось гордое «Оперативник», но это слово практически ничего мне не говорило. Я только смотрела сериалы об оперативниках, где они не занимались делами, а вели бурную личную жизнь. Мне стало стыдно, что я никогда не интересовалась такими вещами. У кого-то горе от ума, а у меня – от его отсутствия.
Я села на единственный стул в кабинете. Мебели тут было немного. Я еще раз огляделась: в кабинете стоял крепкий стол без ящиков, неудобный стул, кулер и закрытый на ключ шкаф. Я включила фонарик на телефоне и посветила в щель между дверцами шкафа – он оказался пустым. Они здесь, похоже, имеют страсть все запирать: меня заперли, пустой шкаф тоже заперли.
Я прошла по кабинету от стены до стены, сделав несколько шагов, и приоткрыла дверь, за которой пряталась крошечная уборная. Я оценила толщину стены между туалетом и кабинетом – сантиметров в пятьдесят, не меньше. Здесь можно было пережить ядерный взрыв.