Две работы и учеба? Это объясняло ее поношенный наряд. Но она не пошла домой. Она согласилась пойти со мной на импровизированное свидание. Возможно, это было просто ее природное любопытство, а может быть…
– У тебя есть вопросы, – напомнил я ей.
– И ты ответишь на них? – спросила она.
– На некоторые, – согласился я, отхлебнув из своей кружки и подавив рвотный позыв.
По вкусу кофе больше напоминало грязь, в которой они выращивали зерна, чем кофе. Тея без возражений сделала большой глоток из своей кружки.
– Потому что ты можешь заставить меня забыть? – спросила она.
– Я мог бы, но я оставлю это на твое усмотрение.
– На мое усмотрение?
Ее голос дрогнул от удивления.
– Сегодня вечером у тебя не было другого выбора. Будет справедливо, если я позволю тебе самой решить, хочешь ли ты забыть о том, что произошло сегодня вечером.
Тея замолчала, и я ждал, когда она заговорит. Наконец она подняла глаза и встретилась со мной взглядом.
– Я не уверена.
– Потому что у тебя есть вопросы? – догадался я, и она кивнула.
– Спрашивай меня о чем угодно.
Ей не нужно было знать, что я не смог заставить ее вернуться в театр. Никто не смог. Нет, пока я не понял, почему. Был только один способ разгадать эту тайну. Мне нужно было знать, что движет Теей, и был только один способ выяснить это. За прошедшие столетия я многое узнал о людях. В частности, одна вещь всегда оставалась верной: можно выведать о смертном больше, задавая ему наводящие вопросы, чем из любого ответа, который он мог дать. Возможно, им казалось более безопасным терять бдительность, когда они спрашивали, а не отвечали.
– При одном условии, – сказала она.
Я не ожидал, что она поставит мне условия. По крайней мере, не тогда, когда она чуть ли не из платья выпрыгивала от любопытства.
– Ты ответишь на любой мой вопрос только правду, – твердо сказала она, торжествующе сложив руки перед собой.
– Есть определенные правила… – начал я объяснять.
– Ты сказал, что можешь заставить меня забыть все это, верно? – спросила она.
Неужели она разгадала мой блеф? Я медленно кивнул, гадая, к чему она клонит.
– Тогда нет причин, по которым ты не можешь рассказать мне все, – сказала она с милой улыбкой.
Тея Мельбурн оказалась еще хитрее, чем я думал. Но, прежде чем я успел решить, что это значит для меня, она бросила строгий взгляд и задала тот вопрос, услышать который я меньше всего ожидал от нее: