– Ты же сказал, что есть бумага, заверенная нотариусом…
– Должна быть, бабуля так сказала, но я её не видел. Да и будет ли она иметь какой-то вес? Много ли стоит в нашем богоспасаемом герцогстве жизнь какого-то волка? Лучше мне в лес податься, целее буду.
– Постой, а как же я?
– Ты же сама говорила, что мы разных видов.
– Ты убедил меня в обратном!
– Чего не сделаешь ради красивой женщины.
Марианна бросилась на него с кулаками. Волк бросил узелок, на пол, в нём что-то несъедобно звякнуло, и обхватил её лапами.
– Успокойся, волчица, я шучу. Конечно, мы с тобой волки, только другим об этом знать не надо, – Он прижал её голову к груди и тихо-тихо сказал в ухо: – Я покручусь неподалёку, пока всё не успокоится, а потом буду рядом. Захочешь меня увидеть – позови.
– Как?
– Свечку на окно спальни поставь, и я сразу прибегу. Этот дом теперь твой. Приду, если не одичаю… В лесу поговорить не с кем.
Мариана высвободилась из его лап.
– Значит, ты говоришь, что моя мама – гуппи…
– Да, волчица, будь с ней настороже…
Марианна молча, приподняв бровь, смотрела в жёлтые глаза волка. Он озадаченно нахмурился, потом ухмыльнулся во всю свою зубастую пасть:
– Ухи захотелось?
Подхватив узелок, он выскочил из спальни и поскакал вниз.
– Для тебя – что угодно, волчица! – услышала Марианна его крик перед тем, как хлопнула дверь.
Юлия Рубинштейн. ЖАРЕНЫЙ ПЕТУХ
От тычка Веденин чуть не упал лицом в чувал.
– Не ворохайсь, страдник! Где кошель заныкал?
Тычок был недвусмыслен – Мартемьян сразу понял, что это ствол. Замер, перестав накладывать дрова в топку. Самостоятельная работа по геологическому строению Северного Урала оборачивалась скверно.
Еще раз, в затылок:
– Н-ну?
Послышался голос Олека:
– Онуфрий Алферыч, везде поискали?
Грузно повернулся позади Онуфрий:
– Цыть, поганец! Не то и тебя!
Мартемьян перевел дух. Стало ясно: попутчик что-то потерял. Всей-то избы – две на две сажени, да лаз на чердак, где в сезон коптят рыбу или птицу. И их четверо, пересиживающих вьюгу, что бушует второй день. Сам добрался вчера еле-еле, а эти трое уж сидели тут: зырянин Олек, приказчик купца Норицына; Нядми, самоед-охотник; Онуфрий Алферович Колотыгин, до того гордый кержак, что со всеми и за стол не садился.
– Эй, птенец фармазонской, ниверситецкой, поворотись! Сымай одежу-то солдатску!