Ребра после переломов срослись довольно быстро, да и дырка в боку порадовала отсутствием осложнений – на Вилкиной вообще все раны заживали как на собаке. В физическом плане реабилитировать Вилкиной было особо нечего. Страдало не тело – плохо было ее психике. Не каждый день своим руками роешь могилу хорошим парням, это во-первых. А во-вторых, далеко не каждый день люди открывают для себя мир, о котором раньше только в фэнтезийных романах читали.
Пока шла так называемая проверка СБ, Катерине пришлось еще и разбираться в сложностях и хитросплетениях отношений разных силовых ведомств. Кто в итоге кому подчиняется, она так и не поняла. В свете новых вводных, предоставленных полковником Смирновым (он же отец Евгений), Вилкина пришла к мысли, что в этом вопросе сам черт ногу сломит. Попыхтев над этой задачкой с недельку и не найдя очевидного ответа, Катерина решила забить на этот вопрос и заняться более приятным для любой девушки делом – самоедством. Пусть себе проверяют – Катерина же официально проходит реабилитацию, вот и нечего голову забивать всякой ерундой.
Разумеется, основным реабилитирующим фактором для Катерины на какое-то время стал алкоголь. А после того, как огненная вода перестала производить должный терапевтический эффект, Вилкина взяла себя в руки и нашла силы признаться самой себе: в смерти Романа Евгеньевича Звягинцева виновата она и только она. И ей теперь с этим жить.
Катерина приняла эту мысль и была готова к любому наказанию. Изменить она уже в любом случае ничего не могла – все уже случилось. По головке Катерину за самоуправство, разумеется, никто не погладил – заслуженное наказание в виде лишения очередного повышения в звании, строгого выговора с «занесением» и понижением в должности она уже понесла. И это было странным решением, поскольку само дело Горина попросту замяли. Теоретически Вилкину просто не за что было наказывать. Дело о маньяке, оставлявшем трупы в парках, закрыли в связи с гибелью главного подозреваемого. К слову, вешать все трупы на гражданина Евросоюза, убившего Звягинцева и посягавшего на жизни Вилкиной и отца Евгения, не стали. Видимо, побоялись международного резонанса. Козлом отпущения в этой истории сделали погибшего наркомана Кирилла Бражникова. Ну а что тут поделать – политика, чтоб ее. Удобно, когда главные подозреваемые мертвы. Можно выкрутить все так, как необходимо следствию. Катерине вон даже не пришлось дело закрывать – за нее все сделали коллеги, пока она лежала в госпитале. На ее резонные вопросы по этому поводу ей строго так ответили, что, мол, нет больше никакого дела о маньяке. Нет и не было никогда. Беседу с ней тогда проводил тот странный гэбэшник, который, как поняла Вилкина, курировал в стране дела мира Ночи и являлся непосредственным начальником отца Евгения.