Заглянула в кладовку, под пол и на кухню. Проходя у кровати, где беспокойным болезненным сном спала мама, поправила тулуп. Проверила очаг, глянула на подоконник – убедилась, что свеча – последняя в этом году, горит, цыкнула одобрительно.
– Готова, – закончив проверку, довольно сказала тетка Имар и опустилась за обеденным столом. Чуть кивнула, приглашая Вилли, и девочка, все стоявшая у распахнутой двери, поспешно закрыла ее и вскарабкалась на высокий стул. Со спинкой.
Отцовский.
– Виллейна, – начала соседка важно, накрыла своей сухой теплой ладонью маленькую ручки девочки, заглянула ей в глаза (так что Вилли заерзала на стуле от неловкости), – ты точно хочешь остаться?
Это был серьезный вопрос. Самый серьезный вопрос из всех, что когда-либо задавали Вилли за ее десять лет. Взрослый. Она бы была рада, если бы тетка Имар спросила что-нибудь попроще. Что-нибудь, что она знает.
Сколько вылупилось цыплят, например, ведь Вилли уже умела считать. Любит ли она чечевичную похлебку, и нравится ли ей Ома, что зовет порой поиграть. Но тетка Имар спросила, хочет ли Вилли остаться. Здесь, в своем доме, в Самую длинную ночь. И Вилли молчала, не зная еще, как отвечать на такие серьезные и взрослые вопросы.
– Я понимаю, как тебе страшно, – по-своему расценив ее молчание, сказала Имар. – Мне было многим больше лет, когда я стала Хозяйкой в доме своего мужа, и даже тогда я боялась. Как я боялась! Чуть не забыла все нужные слова, – она мягко улыбнулась воспоминаниям и вновь обратилась к девочке. Обратилась по-другому.
– Вилли, если ты захочешь уйти, никто не скажет тебе и слова. Самая длинная ночь не лучшее время для маленьких девочек, чтобы быть храбрыми.
Та тут же освободила ладонь. Почувствовала, как вспыхнули от несправедливого сомнения щеки. Выпрямилась на стуле, лопатками касаясь спинки.
– Я остаюсь, – сказала со всей твердостью, на которую была только способна. От порыва ветра задребезжали ставни, девочка вздрогнула, но голос ее не изменился: – Я Хозяйкой Ночи в этом доме.
Тетка Имар не была удивлена ее ответом. Хотя и выглядела неуверенно, будто бы решая для себя: не настоять ли? Не увести ли девочку силой, пока не случилось беды? Но вместо этого произнесла:
– Не выходи за порог…
Вилли вторила ей:
– …не зови гостей, да не туши огня. В Самую длинную ночь боги крепко спят, в Самую длинную ночь ты сам береги себя.