Потому сегодня Виллейна – не по своей воле старшая из женщин рода – должна была стать Хозяйкой Самой длинной ночи и уберечь семью и порог от бед.
Ветер за окном завыл с новой силой, зло заколотил в окно, так что щеколда задребезжала, а огонек свечи затрепетал. И Вилли охнула от страха. Как же сложно это оказалось – быть храброй!
– Доченька, – слабым голосом позвала ее мама.
И одного этого короткого слова, сказанного родным голосом, оказалось достаточно, чтобы все ее смелость и гордость тут же исчезли. Вилли вернулась к постели, прижалась губами к горячей – слишком горячей! – ладони, всхлипнула. И опять стала тем, кем и была – маленькой девочкой, дочкой.
– Да, мама.
Но та долго не отвечала. Дышала тяжело, со свистом и хрипами, будто не человек – метель в зимнюю ночь. Вилли не хотелось слышать это. Вилли было страшно. Она зарылась лицом в одеяло, так чтобы складки его закрывали уши, но стоило ей услышать тишину – пустую тишину – девочке стало еще страшнее.
– Да, мамочка, – позвала она снова.
Мама чуть сжала ее ладошку, услышала.
– Ты такая храбрая, девочка моя, – сказала, будто листья прошелестели. – Взрослая.
Она закашлялась, но приступ быстро прошел.
– Он теперь твой, – слабой рукой зашарила по тулупу, пытаясь найти край. – Должен быть у тебя.
– Нет! – вскрикнула Вилли. – Не сегодня! Не сегодня!
Она схватила ее за руку, но мама мягко высвободилась. На тонких бледных губах появилась улыбка.
– Не бойся, – эмоции дочки, будто придали ей сил, – я не собираюсь уходить сегодня, – она опять закашляла, будто кашлем этим лихорадка хотела поспорить с ее словами. – Не в эту Ночь.
Мама все-таки нашла край тулупа и вытянула из-под него ремешок.
– Ты Хозяйка, – она слабо потянула и ничего не произошло. – Ты Хозяйка, – повторила мама, и голос ее стал сильнее, а скулы загорелись багряным, – он должен быть у тебя. Не даст злу прикоснуться к тебе, не даст беде зайти за порог.
Вилли хотелось расплакаться, но она не посмела и всхлипнуть. Она потянулась и развязала кожаный шнурок. В ладони осталась подвеска. Замкнутое, стальное колечко из расплющенного темного металла. Можно было бы подумать – обычное украшение, но стоило присмотреться и становилось понятно, что это гвоздь – вон шляпка на одном из концов.
Вилли очень хорошо знала, что это такое.
Это был мамин оберег. Нет, их оберег. Самый первый гвоздик дома. Только забивали его не в дерево, а в род, связывая семью и порог, за которым она жила.