Впрочем, летними ночами я могла разглядеть россыпи чудесных, сияющих звезд. Я любовалась ими порой до самого утра, пока не бледнело темное небо, и терзалась вопросами, которые в нашей деревне посчитались бы странными. Живет ли кто на этих дальних звездах? Отчего луна становится месяцем? Как день сменяется ночью? Душа моя уносилась далеко-далеко. Так приятно было мечтать о чем-то неведомом и далеком.
Но суровый оклик отца возвращал меня к действительности. Тогда я бежала скорее принести воды, задать корма лошадям и овцам и принималась за повседневную привычную работу по дому.
Если бы только он узнал, о чем я грезила, мне пришлось бы несладко. В нашей деревне обо мне и так говорили, как о «чудной», лишь только случай подворачивался. Каждый раз, как только я нечаянно проговаривалась о чем-то необычном и необъяснимом, отец грозно сдвигал брови и произносил насмешливо, растягивая слова:
– Замуж тебе пора, Марешка, как бы не засиделась в девках. Пускай муж на тебя ищет управу. Всю дурь-то из головы повыбьет. Вот придет осень…
По обычаю, свадьбы играли ранней осенью. После сбора урожая, когда стены амбаров ломились от мешков с рожью и ячменем, когда славили Древних Богов за дары их, по всем домам, где жили девицы на выданье, звучали обрядовые песни. Сперва разыгрывали так: будущая невеста делала вид, что упрямится и не желает идти замуж, хотя я знаю, что у нас замуж хотят все девицы. Жених раскладывал перед ней и ее родней украшения и монеты на красный кусок ткани, и сказывал, чем может похвалиться.
Не было еще такого, чтобы свадьба расстроилась или жениху отказали, потому как дело это ответственное и важное, за которое отвечает вся деревня, а не только жених, невеста и их родители. Никто не пойдет сватать невесту, если ему нечего предложить ей и ее родным. Он станет работать до тех пор, пока в его амбаре и в доме не появится все то, что необходимо семье для достойной жизни.
По моему разумению, самое печальное то, что перед свадьбой жених позволял невесте подшучивать над ним в присутствии остальных, что входило в саму игру сватовства, а после свадьбы чаще всего ей приходилось забыть о шуточном поведении.
Девушки довольно скоро взрослели в первые дни замужества. Хотя им и так прививалось уважение и почтение перед мужчинами, но тут уж каждый отдельный муж вступал во все права над женой. Никто был не вправе осудить его, как и ее родня, если ему доводилось поучать или даже колотить ее. Жена могла пожаловаться на дурное обхождение, но если выяснялось, что она ленилась, была не слишком расторопной хозяйкой, отказывалась без весомой причины выполнять супружеский долг, то ее не жалели.