Совершенно непонятно, почему Сэнсэй выбрал настолько неподходящее время для своих удивительных историй – я отчетливо ощущала запах опасности – казалось, смерть была совсем близко.
Я заметила Стрелка сразу – всего лишь неприметная тень в погруженном в полумрак помещении – будто черная кошка на черном квадрате. Пока все гости пребывали в затяжном восторге от нового витка маскарада, ожидая, по всей видимости, приятных сюрпризов разной степени пикантности, я пыталась бесшумно следовать за ним.
Голос Сэнсэя в трубке внезапно сменился на голос Егора, окончательно раскалывая мою реальность на сюрреалистичные кусочки, – он как будто не слышал моих предупреждений об опасности, а продолжал со странным упорством выдавать в эфир мою грустную сказку.
Кира не было рядом – но, возможно, это к лучшему – я размышляла о том, что, наверное, наш технический гений и мой названный бразэ фром эназэ мазэ решил предать нас – и фальстарт с выключением света и появление Стрелка превращают наш нарратив из задорной истории в стиле «Как украсть миллион» в жутковатый квест с предполагаемым летальным исходом.
Я продолжала свой крестный путь за Стрелком, поражаясь гостям, продолжающим наслаждаться шампанским – интересно, кто мишень коллеги по цеху и каков его посыл?..
Это бессмысленный шуттинг, посвященный непониманию близких или чертову буллингу (ненавижу современные слова) – или у Стрелка есть какие-то важные мишени?
Он взял в одну руку бокал с шампанским, окончательно смешиваясь с толпой гостей – кажется, это молодой мужчина в костюме Зорро – или я параноик, заподозрившая в очередном идиотском сердечном жертвователе убийцу?..
В дурацкой маске было жарко, я чувствовала, как кружится голова, сознание словно раздвоилось – я будто наблюдала за собой со стороны, мысли путались, я глубоко дышала, растирала мочки ушей, делая все возможное, чтобы сосредоточиться, – но чувствовала себя бедолагой, которой злые люди подсыпали что-то в шампанское.
Почему-то хотелось увидеть Егора и убедиться, что с ним все в порядке – хотя в игре «Охотники и утки» распределительная шляпа отправила нас в разные команды – и подобная сентиментальность жестоко каралась. Прежде всего, самой реальностью.
Зорро – черт, ощущение не пропадало: соплеменник, сокамерник, собрат – чутье кричало об опасности. Кажется, я не видела его раньше. Я ощутила некую надежду лишь в том, что он производил впечатление младшего по рангу – как будто если бы заглянул в мои глаза, почтительно отсалютовал бы. Возможно, это его дебют – а я ушла на раннюю пенсию, почти как балерина.