Мужчина, державший цепь, резко ее дернул, перекрывая Ивану доступ воздуха.
Кабир на него даже не взглянул, подошел ко мне ближе. Провел по лицу, убирая упавшие пряди. Прикосновение было почти нежным.
– Этого ты хочешь, Дина? Чтобы тебя и твоих друзей скормили псам?
– Нет, – ответила тихо, не выдержала взгляда темных глаз Кабира и склонила голову, но он взял меня за подбородок и заставил посмотреть на себя.
– Нет?.. – Он прищурился, внимательно разглядывая мое лицо.
– Нет… господин… – почти прошептала, но слово вспороло воздух, как удар кнута.
В глазах Кабира промелькнуло мрачное удовлетворение.
– Уже лучше, Дина. Хочешь, чтобы я наказал тебя и не трогал твоих друзей, так встань на колени и попроси, как подобает.
Если мое унижение спасет Ивана и Басиму, я готова проглотить свою гордость.
Опустилась на колени перед Кабиром, не спуская взгляда с его жестокого лица, давясь слезами и словами, произнесла:
– Умоляю, господин, пощади моих друзей.
– Только друзей, Дина? – спросил Кабир насмешливо.
– Да, со мной делай что хочешь. – Голос перестал дрожать, я твердо посмотрела в глаза Кабира и добавила: – Господин.
Он рассмеялся:
– Дерзкая девочка, смелая, упрямая. Даже стоя на коленях и умоляя о милости, ты остаешься дочерью страны, где женщина чувствует себя равной мужчине. Ты называешь меня господином, но в своем сердце считаешь себя свободной. Но это не так, Дина. Ты моя собственность. Ты моя, просто пока не хочешь этого принять. Думаю, если у тебя перед глазами будет постоянное напоминание об этом, ты смиришься быстрее. Я оставлю твоих друзей в живых… – сказал он, сверкнув темными глазами. – Если ты не отдернешь руку и не закричишь, пока на твоей коже будут ставить мое клеймо.
Кивком Кабир указал на стул за столом рядом со стариком.
Я перевела взгляд на Басиму и Ивана. Девушка плакала, повторяя одними губами: «Госпожа, пожалуйста».
Иван без сознания лежал на полу.
Усилием воли я подавила мысль о том, что Кабир хочет поставить на мне свою метку, как на скотине. Если это спасет жизнь Басиме и Ивану, я пойду на это. Сейчас не каменный век, можно будет сделать пластическую операцию, когда сбегу. Когда сбегу… в сердце зародилось сомнение, а смогу ли я хоть когда-нибудь выбраться из этого жуткого места?