Я хочу к тебе.
Часть меня, что является тобой, никогда не умрёт.
Леди Гага «Always Remember Us This Way»
Беатрис
Я заканчиваю переносить фотографии на флешку с одной из недавних съёмок, когда дверь лифта открывается, и входит Габриэль. Я улыбаюсь, когда он, наконец, отрывает взгляд от телефона, но тут же замечаю его бледное лицо и покрасневшие глаза.
Он коротко здоровается с Чиччо.
– Привет, красавчик. – Я подхожу ближе, обнимаю его, но тут же морщусь, когда меня накрывает резкий запах сигаретного дыма. Отстраняюсь, чтобы взглянуть на него.
Но он не даёт мне уйти далеко – притягивает обратно, пряча лицо в мою шею.
– Я знаю, что выгляжу паршиво. И чувствую себя так же.
– Ты курил.
Он медленно отстраняется. Его взгляд мечется между моими глазами, и, наконец, он кивает.
– Чиччо, дай нам минутку.
Чиччо, не говоря ни слова, направляется на террасу, даже не оглядываясь.
Габриэль снимает пиджак, расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки и с тяжёлым вздохом опускается на диван.
– Ты так хорошо держался и не курил, – мягко говорю я, садясь рядом и нежно проводя ладонью по его спине.
Но неожиданно он поворачивается и прижимается ко мне, уткнувшись головой в грудь. Мы молчим, просто сидим, обнявшись.
– Мне нравится слушать, как бьётся твоё сердце, – тихо говорит он. – Это успокаивает меня… Я люблю засыпать под его ритм, Беатрис.
Его руки крепче сжимают меня, словно боится отпустить.
– Оно для меня как дом.
Я улыбаюсь и зарываюсь пальцами в его волосы.
– Быть в твоих объятиях – тоже дом для меня, Габриэль. Хотя сейчас ты пахнешь, как казино, – усмехаюсь я, слегка отстраняясь.
Он глубоко вдыхает, затем садится ровнее. В тусклом свете я замечаю, что его покрасневшие глаза блестят от влаги.
– Что-то случилось прошлой ночью, и я не знаю, что делать, – его голос дрожит, выдавая эмоции, которые он, как правило, привык скрывать за ледяной сдержанностью.
За последний месяц он стал мягче, наши отношения изменились, но сейчас… Сейчас тревога пробирается в мой голос:
– Что случилось?
Габриэль переводит взгляд на наши переплетённые пальцы, хмурит брови, будто не решаясь говорить.
– Домани и я… мы… Мы думаем, что нас чем-то накачали.
Я моргаю, осмысливая сказанное, и смотрю на него с явным недоверием.
– Да ладно, кто вообще был бы настолько безумен, чтобы провернуть такое с тобой?