– Ты когда-нибудь расскажешь мне, что это значит? – Её пальцы легко скользят вверх, запутываясь в кончиках моих волос.
– Что?
– Ты целуешь меня три раза, но не всегда, – в её голосе слышится искреннее любопытство. Взгляд опускается к моим губам, и я улыбаюсь.
– Моя мама делала так же, только целовала меня в макушку, – говорю я после небольшой паузы. – Она говорила, что это был наш секретный способ сказать друг другу «Я тебя люблю».
Глаза Беатрис мгновенно наполняются слезами, и я тут же сгребаю её в объятия.
– Не потому, что она не могла сказать это вслух, – продолжаю я, вдыхая запах её волос, – она говорила это всё время. Но это было что-то особенное. Только между нами. И… мне нравится делать это с тобой.
Она сжимает меня крепче, зарываясь носом в мою шею.
– Я люблю тебя, Габриэль.
Затем она нежно целует меня трижды, как я её.
Потом поворачивается к ребятам и поочерёдно их обнимает.
– Позаботьтесь о нём, Дом, Грассо.
Грассо открывает дверь машины и подаёт ей руку, помогая сесть.
– Не забудь про список, Габриэль! – напоминает она, посылая мне воздушный поцелуй перед тем, как дверь закрывается.
Я закатываю глаза, усмехаясь, а Грассо тем временем начинает раздавать Чиччо последние инструкции:
– Следи, чтобы она ела хотя бы каждые пару часов. Из-за анемии она быстро устаёт, а потом становится злюкой, даже если не признаётся. Она любит миндаль и те шоколадные батончики «Клиф» – они, кстати, ничего. Я один пробовал на днях.
Домани качает головой, но молчит.
– И она частенько засыпает за компьютером, когда работает за столом, – продолжает Грассо. – Так что я всегда подкладываю подушку под её голову, чтобы она не свернула себе шею.
– Разумеется, – флегматично отзывается Чиччо.
– А ещё она любит те тропические мармеладные мишки, когда смотрит свои шоу, – заканчивает Грассо.
Чиччо поднимает руку, чтобы его остановить.
– Грассо, да понял я, я с ней дольше тебя, ублюдок.
– Только потому, что меня подстрелили. Пока ты не примешь пулю за неё, лучше заткнись, ублюдок.
– Хватит, вы двое, – резко обрываю их, устало потирая висок. – Она уже и так опаздывает.
Они бросают друг на друга недобрые взгляды, но всё же отступают. Чиччо первым забирается в машину, давая газу, и автомобиль быстро скрывается из виду.
– Значит, ты решил не говорить ей про Анджелу? – спрашивает Домани, скрестив руки на груди.